Илья Рясной - Большая стрелка

— Бандиты. Говорят, они поучаствовали в боксерской кончине.

— Кто из них посмел? Я хочу, чтобы они умерли… Я хочу, чтобы умер Гринберг. Сегодня же жену и детей — в Ереван. А там поглядим.

— Война? — спросил хозяин «Арарата».

— Война!

Шпану отвадить — куда ни шло. У диаспоры есть прикрытие и в милиции, и в депутатском корпусе. Есть свои боевики, прошедшие Карабах и умеющие воевать. Но большая мафиозная война — это слишком тяжелое испытание.

— Мы сейчас не можем себе этого позволить. Мы слишком глубоко вросли корнями здесь. Нам не хватит людей и оружия, — сказал хозяин «Арарата».

— Людей надо звать! — сказал Раф.

— Кого?

Раф задумался на миг и произнес резко:

— Гарика с его бандитами Ты же хорошо знаешь Гарика.

Он поможет.

Гарик был вором в законе из Подмосковья. Он несколько раз оказывал диаспоре услуги, в том числе и силового характера.

— Он много возьмет за такое дело, — сказал хозяин «Арарата».

— Что деньги? — Раф хлопнул в ладоши возбужденно. — Это щенки. Щенки пугливые. Им стоит лишь показать большую собаку.

— Хорошо. Хорошо, Раф, — без особого воодушевления произнес хозяин «Арарата».

— Я перезвоню через пять минут, — Влад нажал на кнопку и отложил сотовый телефон на журнальный столик.

— Крошка? — спросил Гурьянов, отхлебывая чай с лимоном.

— Он самый. Встречи хочет.

— Узнал что-то?

— Говорит, есть кое-что.

— На день раньше объявился.

— Подсуетился.

— Или нашел, кому тебя продать, — возразил Гурьянов.

— Вряд ли… Встречаться с ним все равно надо.

— Надо… Но не на отшибе, а в общественном месте. Не слишком многолюдном, но и не в пустынном. Лучше в каком-нибудь метро. Я тебя буду контролировать.

— Если решили грохнуть, и в метро грохнут.

— Не грохнут, Влад… Давай так. Метро «Тушинская». У первого вагона. На скамейке. По сотовому телефону постепенно выведешь его к цели. Мы будем ждать там. При первой опасности — отход.

— Перестраховщик, — сказал Влад.

— Просто жизнь люблю.

— Я тоже, — Влад взял телефон и набрал номер Крошки.

— Еще раз привет, Крошка. Значит, так, ты выдвигаешься сейчас к метро «Баррикадная» и ждешь там. В два часа я тебе звоню, и мы договариваемся где и как.

— Это еще что? — возмутился Крошка. — Давай сразу. Чего меня как пацана гонять?

— Я тебе все сказал, дружище. Понимаешь?

— Да не лох. Понимаю…

Гурьянов покопался в гардеробе хозяина квартиры. Извлек кожаную безрукавку — та была тесновата, но подходила. Нашел просторную клетчатую рубашку. Джинсы не налезли, пришлось оставить свои брюки. В серванте он присмотрел серебряную клипсу, которую прицепил к уху, и еще синие, круглые, как у кота Базилио, очки, устроившиеся на носу. И приобрел вид хиппи-оригинала, пытающегося молодиться и не выпадать из доброй хиппюжной тусовки.

— Тебе идет, — улыбнулась Вика, пристально разглядывая его.

— А что? Когда дела закончим, уйду хипповать. От кого из рок-певцов сейчас девахи балдеют?

— От Кая Метова. И от «На-На».

— Во-во, — он поцеловал ее. — Буду похож на них.

— Хватит ворковать, голубки, — зашел в спальню Влад. — Поехали. Нас громила заждался.

— Поехали, — Гурьянов спрятал пистолет за поясом под рубахой.

Преодолев пробки, они доехали до «Пушкинской», оставили в переулке машину и сели в метро. Народу там было полно, несмотря на то что час пик давно минул. Они добрались до «Тушинской».

— Давай наверх. И веди Крошку по телефону сюда, — велел Гурьянов. — Но постепенно. Чтобы до последней минуты не знал место встречи. Встречаетесь в конце зала. Держись так, чтобы во все стороны был маневр — на эскалатор, в вагон. Понял?

— Не дурной.

— Вот и отлично. Я вон там жду, контролирую. Гурьянов тоже поднялся наверх, купил букет гвоздик и книжку в яркой обложке. Уселся на лавочку.

До встречи оставалось пятнадцать минут. И нужно было сделаться к этому времени совсем незаметным. Если Крошка приведет за собой людей, что-то соображающих в конспирации, их маскарад стареющего хиппи не введет в заблуждение.

Рядом ждали кого-то две девчонки лет по двадцати, смешливые, жизнерадостные.

— Девушки, я обожаю Кая Метова, — подкатил он к ним, включаясь на максимальное обаяние — уж в этом режиме перед ним не мог устоять никто. — А вы?

Они ошарашенно посмотрели на него. Он улыбнулся. Одна доверчиво сказала:

— Старье.

— А нанайцы?

— Это для пэтэушниц.

— А для вас?

— «Синий Ватерклозет». Вот это класс. И Арина. Голос. Манера. Класс!