Илья Рясной - Дурдом

— Говорите, проиграли, — задумчиво произнес он, было заметно, что он готов прийти к какому-то выводу. — А вы ведь еще до того, как лечь в клинику, знали, что подходите для нас по параметрам.

Ох, язык мой — враг мой. Кто, спрашивается, меня за него тянул? В разговоре я допустил две ошибки, притом ошибки примитивные. Первая — когда сам заговорил о людях, подходящих по психопараметрам. И сейчас, когда начал молоть чушь о том, что игра их проиграна. Это все парализатор. После него мозги тяжело ворочаются.

Марсель подскочил ко мне и схватил за руку. Его пальцы впились в мое кольцо. Он все понял. У меня возникло желание врезать ему так, чтобы искры посыпались из голубых глаз, выключить его, но тут же понял, что это не самый удачный план. Марсель отскочил от меня и вдавил кнопку на стене, В помещение залетели профессор и « Эксгибиционист».

— Уходим. Он переиграл нас, — сказал Марсель и повернулся ко мне. — Вы сделали большую глупость. Он поднял пистолет и нажал на курок.

Сознание из меня вылетело вспугнутой птицей. Поэтому я не мог слышать, как с грохотом в здание ворвалась группа захвата…

Возвращение на грешную землю в этот раз было точным повторением пройденного. Та же прозрачная четкость мыслей, тот же белый потолок у глаз, те же капельницы и провода диагностической аппаратуры. И тот же шеф, расположившийся на стуле рядом с кроватью. Правда, имелись и некоторые отличия.

На сей раз очнулся я не в «склифе», а в госпитале МВД на улице Народного Ополчения. И в пакете у шефа лежали не бананы, а апельсины.

Как человек, верный долгу, перво-наперво слабым голосом я пролепетал:

— Их взяли?

— Взяли, не волнуйся, — успокоительно произнес шеф. Кого и как взяли, конкретно я выяснил, когда очнулся в следующий раз. Оказалось, что если кто-то кого-то и взял, то только не наша группа и не наших фигурантов.

— СОБР штурмовал пустой дом. Единственная живая душа — ты, сидящий на цепи в подвале, — проинформировал шеф. — Точнее, лежавший как бревно.

— И никого не задержали?!

Они ушли по подземному ходу. Опередили нас на считанные минуты. И как сквозь землю провалились.

— Это наша операция провалилась.

— Наполовину, Георгий, всего лишь наполовину. Все-таки логово мы вычислили. Нашли в нем сотню кило золота и с десяток платины — начальство довольно. Довольны даже на самом высоком верху…

Еще неизвестно, кто там пребывает, на этом самом высоком верху. Мне не давали покоя слова Марселя о тысяче его соратников, внедрившихся в общество и государственный аппарат.

Грустно, но операцию провалил я. Притом на самом последнем этапе, когда все наши безумные расчеты оправдались. Все пошло насмарку из-за нескольких по неосторожности оброненных слов. Но шефа об этом информировать я не собирался. В конце концов что-то недосказать — это вовсе не обман, а дипломатия.

Когда Кобзарь установил параметры, по которым преступники выбирают себе жертвы, выяснилось, что Гоша Ступин будто специально создан по ним. Мы предположили, что, скорее всего, похищенным как-то промывают мозги, и бедолаги становятся орудиями в руках нашего противника. Вспомнить хотя бы гоблинов Миклухо-Маклая, которые разгромили базу своего родного шефа. Так же мы выдвинули версию, что промывка мозгов происходит на специальной базе и занимает некоторое время. Возникла дикая идея подставить меня профессору и создать условия, при которых он не сможет удержаться и потащит меня в логово на обработку. И тогда останется только вычислить координаты и ждать бойцов со светошумовыми гранатами и автоматами Калашникова.

Только вот как вычислить эти самые координаты законспирированной базы? Установить за клиникой круглосуточное наружное наблюдение? Глупо и бесполезно, Во-первых, его сразу срисуют. Во-вторых, в машины «скорой помощи», выезжающие с территории, не залезешь. Остается техника. Однако, учитывая уровень противника, нетрудно было предположить, что он учтет и возможность такого хода. Нужна была военная хитрость. Мы думали-думали, и наконец придумали.

Для шифровок мы выбрали не слишком мудреный код. Мы исходили из того, что профессор не удержится и попытается прочитать послания. Так пусть ему это удастся. Завидев сообщение, где я расписываю его преступную деятельность, он может сделать два вывода. Или примет все за чистую монету, решит, что оперативник нарыл вагон компры и потому вполне созрел для промывки мозгов и привлечения к сотрудничеству. Или же посчитает, что милиция специально закинула крючок в виде шифровки, чтобы он его заглотнул и раскрылся. Но это имеет смысл, если у оперативника есть связь с волей. Какая? Техническое устройство. Где оно? В записной книжке, с которой оперативник не расстается ни днем, ни ночью. Она напичкана микроаппаратурой, по западным расценкам тянущей на несколько десятков тысяч долларов. Что делать? Очень просто. Включить глушилку в кабинете, отобрать у опера записную книжку, а потом спокойно тащить на базу и обрабатывать в свое удовольствие… Вот только не учел подлый враг одного момента. На пальце Гоши Ступина пристроился фамильный золотой перстень. Но если очень внимательно присмотреться, то можно было понять, что это не тот перстень, что был две недели назад, а его копия, в которую вмонтирован импульсный пеленгатор — уникальная штуковина, сработанная чекистскими гномами в подземных волшебных пещерах-лабораториях. Как этот пеленгатор работает — ума не приложу, там какие-то направленные волны, спутниковые приемники, компьютерная обработка данных. В общем, в случае активизации он позволяет безошибочно установить координаты. Так и дошел наш СОБР лесами и болотами до избушки на курьих ножках, где черные злыдни творили свои черные дела,