Илья Рясной - Ночь длинных ножей

— Что случилось? — спросил Алейников.

— Ночью на штурм пошли, — сообщил спецназовец в застиранном пятнистом комбезе и растоптанных кроссовках.

— И что?

— А вон, — спецназовец хмыкнул, показывая на широкое поле перед изолятором. — Все было трупами усеяно. Машинами цепляли, в рядок раскладывали. А потом вывозили…

Охранял СИЗО отряд «Факел» Управления исполнения наказаний Краснодарского края. В нем служили фанатики своего дела, недаром это спецподразделение было признано одним из лучших в России. О том, что бандиты готовят нападение на Чернокозовский СИЗО, заблаговременно доложила агентурная разведка. А поэтому было время хорошенько подготовиться к приему бородатых гостей — все точки пристреляли, на подходах установили мины с радиовзрывателями. И когда бандиты под покровом ночи начали штурм, стремясь если и не захватить изолятор, так хотя бы поубавить число охранников, их уже высматривали в приборы ночного видения. Их подпустили поближе, как раз на то самое минное поле. И начался огненный смерч. Некоторые бандиты успели уйти, поняв, что их просто расстреливают, как мишени. Но два десятка осталось лежать на земле.

Алейников преодолел все заграждения, сдал оружие — проход в охраняемую зону с оружием по действующим правилам разрешен только в случае крайней необходимости по согласованию с Москвой. В темном кабинете, чье узкое окно выходило на тюремный двор, его ждал жилистый, сухощавый, по виду сильно тертый жизнью «кум» — начальник оперчасти, человек, на чьих плечах лежит вся оперативная работа в этом заведении. Он был одет в обычную повседневную форму с подполковничьими погонами на рубашке с короткими рукавами.

— Забираешь, значит, ваххабита? — Прищур у «кума» был хитрый и недобрый, какой-то многообещающий, свойственный обычно «кумам», и глаза жесткие, проницательные.

— Забираю, — кивнул Алейников.

— На свободу, — скривился «кум».

— На свободу… Знаешь, я его с удовольствием здесь закопал бы. Но высшие соображения.

— Я все понимаю. Ты не первый такой… То обмен, то амнистия. То за недоказанностью…

— Такие правила игры.

— В том-то и дело. Для кого-то там, — подполковник ткнул пальцем наверх, — это всего-навсего игра. Кто-то там делает на войне деньги. Играет в покер. Мечеными картами.

— Кому война, кому мать родна.

— Что-то слишком много алчных детишек у этой мамаши… Ты мне скажи, почему на территории, которая в три раза меньшей Московской области, есть незагашенные базы боевиков? Почему не пойманы лидеры?.. А главный вопрос при раскрытии неочевидных преступлений — кому выгодно?.. Выгодно иметь такой окультуренный пожар? Любые деньги можно списать.

— Можно, — кивнул Алейников, припомнив мелькнувшую мимоходом и тут же затертую информацию, что ФСБ тормознула эшелон с новыми танками «Т-80», которые были списаны на потери в Чечне и предназначались на продажу в одну из арабских стран. Вспоминалась и операция в Чабанмахи, где у бандитов нашли несколько суперсекретных снайперских комплексов, которые только начали поступать на вооружение спецназа ГРУ, и то в небольших количествах из-за недостатка финансирования. — Но это что-то меняет?

— Прав, ничего не меняет, — кивнул «кум».

— Все равно мы будем воевать, поскольку не воевать уже нельзя, коллега… И по мере сил будем плющить гадов.

— Вот мы по мере сил и плющим… Чернокозово мало кто забудет до конца своих дней, — еще больше прищурившись, произнес подполковник. — Тут террористы проходят полный курс отучения от порочных наклонностей.

— Легенды об этом месте ходят, — заметил Алейников.

— Боятся, суки, — «кум» сжал сухой кулак с царапинами на костяшках. — Боятся… Закона не боятся. Зачисток не боятся. А Чернокозово боятся.

— Боятся, — подтвердил Алейников, на практике знавший, что угроза отправить в Чернокозово повергала чеченцев в ужас.

— Они на этой земле столько лет свои поганые порядки утверждали. Убивали, кого хотели. Насиловали. Они решили, что сила решает все. И те, за кем сила, могут делать с другими людьми что угодно… Что ж, мы с этим согласны… Только сила сейчас за нами.

— Не жалко?

— Здесь людей нет. Здесь враги… Сидела тут парочка — воспитатели детского дома-интерната в Грозном, оба наркоманы. Так они в этом детдоме организовали производство порнографических детских фильмов, да еще детей за деньги поставляли насильникам. Русских детей… Как думаешь, какой прием их здесь ждал?

— Теплый.