Михаил Нестеров - Возмездие - никогда не поздно

— Аптечка? — сострил Билл.

— В точку попал. А вот и лекарство.

Виктор даже не притронулся к пистолету, лежащему внутри фирменной упаковки.

— «Ха-эс 2000», — скривился он. — Оставьте себе это хорватское дерьмо.

По его мнению, это был не пистолет, а натуральное потомство от скрещивания «зиг-зауэра» и «глока», хотя некоторые стрелки о нем отзывались положительно.

— Чем тебе не нравится этот ствол? — поинтересовался парень со шрамом. — У нас он пользуется спросом. Мой тесть, например, купил такой же.

«Прямо как продавец-консультант из супермаркета», — усмехнулся про себя Билл, а вслух сказал:

— У вас — это ты верно заметил. Эта пушка годится разве что для страхового агента. У нее четыре предохранителя: на задней стороне рукоятки, на спусковом крючке, как у «глока», плюс блокируется ударник до полного выжимания спускового крючка. И еще… напомни, малышка, — повернулся он к Ким.

— Блокирующий ударник при недозакрытом затворе.

— Точно. Мы не сторонники безопасной стрельбы.

— Вижу, вы разбираетесь в оружии.

— В месседже ты упомянул немецкий «пэ-девять-эс» фирмы «Хеклер и Кох». Это не шутка? Я знаю, что они состояли на вооружении Корпуса морской пехоты США и использовались с глушителями.

В этот раз сосед Биленкова положил на колени объемистый пакет из пузырчатого пластика и вынул из него образец того самого пистолета, о котором только что говорил Билл, и еще — глушитель к нему.

— Беру пару, — не задумываясь и не спрашивая цену, заявил Биленков. — Есть запасные магазины?

— Да, по паре к стволу.

— Сколько я должен?

— Три пятьсот евро за ствол. Всего — семь «штук».

Биленков вынул из кармана пачку евро, отсчитал тридцать банкнот и положил обратно в карман, остальные вручил дилеру:

— Пересчитывать будешь?

— Да.

Пока Горан перелистывал сотенные купюры, Виктор проверял оружие. Удивительно, думал он, эти пистолеты, производившиеся в Германии до 1990 года, были абсолютно новыми, недоставало разве что заводской смазки. Они были копиями тех, которые поступали на вооружение US Navy SEAL: удлиненный ствол, быстросъемный глушитель. «Красавец!» — не сдержавшись, прошептал он.

Этот пистолет не был тяжел и для Ким: вес без глушителя — девятьсот граммов, длина чуть превышает девятнадцать сантиметров. Пусть он чуть великоват для женской руки, но рукоятка его была словно анатомической, любая рука — мужская или женская, удобно вписывалась в нее. Отдельной песни заслуживал спусковой крючок, и Биленков был готов спеть ее на немецком языке. «Вот чертовы умельцы!»

Когда Маевский остался один, первое, что он сделал, это включил диктофон и тут же усмехнулся: записывающее устройство зафиксировало лишь приветствие хозяина и ответ гостя: «Здравствуйте, меня зовут Грегор». — «Андрей». Дальше был слышен только голос гостя, а хозяина — нет. Те две миниатюрные компьютерные аудиоколонки на столе в гостиной диспетчера были не чем иным, как мобильным подавителем диктофонов, и находились они на столе постоянно. Незадолго до беседы Грегор Станичич включил устройство, состоящее из маскиратора передающей и приемной колонки, выставил громкость таким образом, чтобы на диктофоне нельзя было разобрать ни слова. Маскирующий сигнал представлял речь самого Станичича, преобразованную по случайному закону, а его уровень был пропорционален громкости исходной речи. Да, точно: хорват вел разговор в сторону передающей колонки.

Подполковник Янов читал прессу с бесстрастностью автомата, проглатывая новости, как монетки. Он фиксировал сообщения о жертвах очередного теракта, гибели ребенка по вине пьяного водителя. Для него это был новостной завтрак, пища для ума — для сухого анализа, для сравнений, просто для того, чтобы приглушить информационный голод. Мир менялся, и он, подстраиваясь под него, то отставал, то опережал его.

Голова Михаила Янова ушла в тень, когда он откинулся на спинку стула, подальше от освещенного, как бильярдный стол, рабочего стола. Он закончил читать сводку происшествий в столице, и эта подборка мало отличалась от вчерашней, позавчерашней. Даже взрыв машины в городке Баумана, в результате которого погиб неустановленный пока человек, был отголоском недавнего взрыва на Рублевском шоссе…

В трехкомнатной квартире одна комната напоминала его небольшой кабинет в «Аквариуме». Только напоминала, но не копировала. В ней Михаил Николаевич готовил статьи для электронной газеты, отсюда он смотрел на мир — через распахнутый настежь монитор компьютера.