Михаил Нестеров - Возмездие - никогда не поздно

Кравец похолодел. Он вспомнил лицо человека, которое все эти годы будоражило его сознание.

«Давай знакомиться. Я — подполковник Янов из Главного разведывательного управления… Сукин ты сын! Ты свернул не на ту дорогу… Ситуационный центр — лишь красивая и дорогая вывеска. Опергруппа — это лоск, за которым прячется банда… Татуировки на теле Сергея Хатунцева кажутся тебе иконами? Жесты Виктора Биленкова — молитвенными знаками?.. Я обращаюсь к твоему разуму… Задание простое… Я собираю доказательства причастности к преступлению вашей опергруппы. Сотрудничая с нами, ты получишь и деньги, и иммунитет от преследования».

Голос из прошлого.

— Эй, приятель! Ты как, нормально?

Сегодня Кравец восстановился быстро. Еще в прошлый раз он сравнил свой мозг с бесконечным трехмерным лабиринтом, по которому перемещается шарик. Часть запутанных ходов закрыта, и шарик приходится возвращать в поисках окольного пути, но тщетно — вход только один, и люк его захлопнут намертво. Вот сейчас он открылся, и его воображаемый шарик устремился к долгожданному выходу.

В этот раз он не испугался. Наоборот, в нем проснулся интерес, пробудивший азарт, и он стал ближе к визави — профессиональному игроку.

Вот так — от сильного испуга и стресса, через азарт, он шел к выздоровлению. Когда-то он поднялся на гору, и подъем отнял у него невероятно много сил, а теперь, когда цель стала ясна, настала пора спуска.

И его не испугала и не покоробила страшная мысль: он должен убить Шевкета Абдулова, Тимофея Лебедева, Николая Андреасова, Виктора Биленкова, всех, кто был причастен к смерти полковника ГРУ Джиганшина. В его голове торжественным маршем прозвучала мелодия поп-группы Bee Gees «Staying Alive» — «Остаюсь в живых». Вот почему, наверное, днем раньше она привязалась к нему, и он подсознательно насвистывал знакомый всему миру мотив.

«Жизнь катится в никуда. Кто-нибудь, помогите мне!»

— Эй, воды?

Возглас Шевкета вернул Кравца в реальность.

— Билл убирает команду. Он исправляет и свою ошибку, и грандиозный промах Жердева. Я вижу этого ублюдка с автоматом. Он расстреливает нас, садится в машину, заводит мотор и взрывается, к чертям собачьим!

— Не пори ерунды! — Шевкет был сильно взволнован. Это было видно по его побледневшему лицу и нервным рукам: фишка, которую он мастерски перекатывал между пальцами, несколько раз падала на стол. — Если следовать твоей логике, то взрыватель получит пулю от стрелка, а стрелка задушит душитель! Этой цепочке не видно конца! Жердев поступил мудро: его приказ забыть друг друга мы исполнили ровно наоборот, на что он и рассчитывал. Мы попали в плен идеального контроля, и вырваться из этого плена означает получить пулю от своего же товарища.

«Он как будто переписывался со Старым Хэнком», — подумал Кравец. И снова мысленно воспроизвел в голове мотив австралийской группы: «Остаюсь в живых».

— Нам надо скооперироваться, Шеви, и убрать Билла. Возможно, он исправляет свою, и только свою ошибку.

— То есть охотится за тобой?

— Да.

— Ну, а я тогда в этом деле с какого боку? С лицензией или без Билл выследит тебя, и… — Шевкет двумя пальцами прицелился в собеседника и сдул с них воображаемый дымок.

— Старый Хэнк тоже захотел остаться в стороне.

— Тогда твоя версия не катит, и Билл все же получил приказ. Это ты разбудил спящего медведя.

— Неважно, что сделал я, важно, что сможем сделать мы — убить Билла. Или он уберет нас по-одному. Он все эти годы не выпускал оружия и всегда был начеку — профессия у него такая. А ты тяжелее колоды карт в руках не держал. И руль у твоей тачки с гидроусилителем.

— Я бы подумал, что все это — бред сивой кобылы, если бы разговаривал сейчас с Лебедем или Андреасом. Но ты — тебя-то мы давным-давно похоронили!

— Может, тебя окончательно убедит еще один труп — Старого Хэнка?

Шевкет перестал вертеть фишку. Положив ее в карман твидового пиджака, он с решительным видом поднялся из-за стола:

— Поехали.

— Куда?

— Есть желание взглянуть на Хэнка. И если ты меня обманул…

— Желание — тысяча возможностей, нежелание — миллион причин, — ответил крылатой фразой Кравец.

Начавший было остывать, Шевкет снова распалился. Он потерял контроль над собой и, покидая насиженное место за покерным столом, словно превратился в чуть нервного оперативника, которого подняли из-за праздничного стола срочным вызовом. Воинственный, разгоряченный, он напомнил Кравцу «тогдашнего» Шевкета Абдулова, на лице которого читалось безрассудство: «Чему быть, того не миновать».