Джеймс Роллинс - Айсберг

— Вы собираетесь заходить внутрь или нет? Я готовлю яичницу и отбивные из оленины.

— Уже идем, дорогая.

Бейн, почуяв запах жареного мяса, затрусил к двери, бешено виляя хвостом.

Белинда пропустила его внутрь, ласково похлопав по голове, и показала пальцем на огонек сигары в зубах Бенни:

— Собаке в дом — всегда пожалуйста, а этому — нет.

— Да, дорогая.

Он заговорщически взглянул на Дженни, как бы говоря:

«Видишь, с чем мне приходится мириться?» Но Дженни прекрасно понимала, что эти двое по-настоящему любят друг друга.

Белинда захлопнула дверь, сокрушенно покачав головой. Она была на десять лет моложе мужа, но острота ее ума и зрелость делали разницу в возрасте совершенно незаметной. Белинда родилась и выросла в Кактовике. Ее родители — оба из древнего инуитского рода — переехали в Фэрбенкс, когда она была еще подростком. Это было самое начало «нефтя ной лихорадки», когда потоки «черного золота» принесли с собой в этот девственный край деньги, рабочие места и разврат. Многие коренные жители ринулись в города в погоне за своей долей богатства, оставив в забвении родные места и традиции. К разочарованию ее родителей, Фэрбенкс оказался всего лишь грязным городком строителей, погонщиков собачьих упряжек, дальнобойщиков и сутенеров. Колесо прогресса буквально раздавило неприспособленных к городской жизни эскимосов. Белинда стала проституткой в шестнадцать лет, чтобы прокормить семью. Она встретила Бенни после своего ареста, и тот взял ее под крыло. Он показал ей небо над Фэрбенксом и другую жизнь. Вскоре они поженились и вернулись в Кактовик, прихватив с собой родителей Белинды.

Бенни потянулся, сделал последнюю затяжку и ногой затушил окурок в снегу.

— Джен, я знаю, что ты думаешь о Мэтью.

— Бенни…

В ее голосе звучало предупреждение.

— Послушай, я знаю, как тяжела была эта потеря… для вас обоих. — Он снял с головы запятнанную машинным маслом бейсболку и провел рукой по редеющим волосам. — Но ты должна всегда помнить, что вы еще молоды и рождение нового ребенка…

— Прекрати! — резко оборвала его Дженни.

Она тут же пожалела об этом, вспомнив, как Мэтт когдато таким же способом заставил ее замолчать. Но сдержать свой гнев она была не в силах. «Разве Бенни может представить себе, что такое потерять ребенка? По какому праву он пытается давать мне глупые советы?»

Бенни, прищурившись, разглядывал ее. После долгой паузы он тихо произнес:

— Джен, мы тоже потеряли ребенка… Девочку.

Его фраза пронзила ее до самого сердца. Гнев и возмущение мгновенно улетучились.

— О господи, Бенни, когда?

— Год назад… Выкидыш. — Он перевел взгляд на темную заснеженную равнину. Вдалеке сверкали огни деревни на берегу океана. Бенни тяжело вздохнул. — Белинда еле это пережила.

По выражению его лица было заметно, что трагедия оставила в его душе не менее глубокий след.

— После этого нам сообщили, что она не сможет больше рожать. Что-то связанное с рубцеванием. Врачи сказали, что это последствия… — Голос его неожиданно задрожал, и он покачал головой. — В общем, последствия ее бывшей работы.

— Бенни, мне так жаль… Он махнул рукой:

— Мы с этим смирились. Такова жизнь.

Дженни наблюдала сквозь окно, как Белинда смеется, наливая Мэтту очередную порцию кофе. Вокруг стояла мертвая тишина. Только свист ветра временами доносился из тундры.

— А вот ты и Мэтт, — снова заговорил Бенни, — вы еще молоды…

Про себя она завершила его недосказанную фразу: «У вас еще могут быть дети».

— Вы были отличной парой, — продолжил он, стряхивая снег с сапог. — Пришло время кому-то из вас вспомнить об этом.

Дженни по-прежнему смотрела в окно.

— Я всегда об этом помню, — прошептала она скорее для себя, чем для собеседника.

Она познакомилась с Мэтью при расследовании дела о браконьерстве в Брукс-Рейндж. Конфликт разгорелся вокруг федеральных законов о природоохране и прав эскимосов добывать себе пищу, охотясь на территории заповедника. Мэтт сначала представлял интересы государства, но, увидев, с каким трудом коренным жителям приходилось бороться за существование, стал их ярым защитником. Его способность увидеть за сухими строчками официальных бумаг реальных людей и вникнуть в их судьбы, столь редкая среди чиновников, поразила ее до глубины души.

Совместная работа над новым законодательством сблизила их. Сначала они искали любого официального повода для встреч, а потом поняли, что скрывать свои чувства бессмысленно. Через год они поженились. Семья Дженни не сразу приняла Мэтью, «белого человека», в свое окружение, но со временем он смог завоевать сердца ее родственников — даже отца — своим обаянием, общительностью и огромным терпением.