Джеймс Роллинс - Айсберг

— Ты раньше когда-нибудь бывал в этих местах? — спросила она.

Крейг отрицательно покачал головой.

— Для того чтобы избавиться от преследователей, мы должны где-то укрыться. Сейчас мы находимся на открытом пространстве и поэтому очень уязвимы.

Услышав краем уха их разговор, Мэтт встрепенулся и посмотрел на приборную доску. На лице его отразилось удивление и озабоченность:

— Ты что, всерьез собираешься…

Отец Дженнифер, тоже угадав ее намерения, произнес:

— Арригеч.

— Господи помилуй, — выдохнул Мэтт, туже затягивая ремень безопасности. — Надеюсь, на борту есть парашюты?

15 часов 17 минут

Полярная шапка

Аманда Рейнольдс парила надо льдом. Другими словами описать ее ощущения от полета над ледяной поверхностью было просто невозможно, хотя официально такой способ передвижения называется ездой на буере — парусных санях.

Полулежа в тесном, но удобном кресле из стеклопластика, она управляла движением саней с помощью двух ножных педалей и ручного рычага. Надутый ветром четырехметровый парус вздымался над ней, как голубая волна.

Сани неслись с головокружительной скоростью, оставляя глубокий след в заледеневшем снегу, но это не мешало Аманде время от времени окидывать взором расстилающуюся вокруг ледяную пустыню, которая своей безжизненностью и негостеприимностью могла поспорить с самой Сахарой. «И все-таки от этого унылого пейзажа веет какой-то божественной, неземной красотой», — думала она. Непрерывный ветер, пляски снежных вихрей, переливающийся едва уловимыми оттенками лед. Даже ледяные торосы с их зазубренными верхушками казались воплощением диких сил природы.

Аманда плавно обогнула один из таких торосов с мастерством, приобретенным за десять лет практики. Воспитанная в семье потомственных моряков и кораблестроителей, здесь она чувствовала себя как дома, хотя дом ее остался в далекой Калифорнии, в небольшом портовом городишке к югу от СанФранциско.

С помощью брата она своими руками собрала этот буер длиной в пять с половиной метров из отборных еловых досок. Полозья саней были сделаны из титанового сплава. Однажды в гонках на канадском озере Оттачи Аманда установила на них рекорд скорости, разогнавшись почти до девяноста километров в час, но там длина зачетного отрезка была всего триста метров, и она была уверена: это не предел.

Она вглядывалась в бесконечные просторы ледяной пустыни и широко улыбалась.

«Ничего, когда-нибудь придет время…»

А пока она просто наслаждалась одиночеством вдали от перенаселенной, душной станции. Сверху ярко светило солнце, однако воздух так и не прогрелся до плюсовой температуры. Ледяной ветер врывался в открытую кабину, но Аманда не чувствовала холода. Она была одета в облегающий термальный гидрокостюм, предназначенный для подводного пла вания в водах Арктики. Лицо ее покрывала полипропиленовая маска с солнцезащитными линзами в прорезях для глаз. Мороз ощущался только при дыхании, хотя и от этого напоминания о суровом арктическом климате можно было избавиться, используя встроенный в гидрокостюм нагреватель вдыхаемого воздуха.

Аманда наслаждалась каждой секундой своего путешествия. Здесь она могла забыть о своей глухоте. Ей незачем было вслушиваться в вой ветра или свист скользящих по льду полозьев: она чувствовала, как вибрирует деревянный корпус саней, как давит на тело встречный ветер, видела, как вокруг вихрится снег, и в душе у нее звучала песня, которую природа пела только для нее.

В такие редкие моменты Аманда почти забывала об автомобильной аварии. Пьяный водитель… перелом основания черепа… и весь мир утонул в тишине. С того злополучного дня она постоянно боролась с жалостью к себе, с жалостью, которую ощущала сама и которую проявляли к ней другие. Но борьба эта давалась ей нелегко. Прошло десять лет, и она начинала терять способность отчетливо выговаривать слова. Иногда, увидев замешательство в глазах собеседников, она заставляла себя повторять уже сказанное или объясняться жестами. В отчаянии от своей беспомощности, она направляла всю энергию на учебу и научные исследования, хотя и понимала, что тем самым все больше отчуждается от окружающих. Но где грань между отчуждением и независимостью?

После смерти матери отец окружил ее пристальным вниманием и заботой: он буквально не отпускал ее ни на шаг. Аманда подозревала, что он просто боится ее потерять. Такое ревностное проявление родительских чувств вскоре стало для нее невыносимым, и она вступила в яростную борьбу за независимость, которая была обусловлена больше желанием убедить отца в том, что она может спокойно обходиться без его опеки, нежели стремлением доказать всем, что потерявшая слух женщина способна нормально существовать в этом мире.