Лев Пучков - Мёртвый город

Мы даже и не попытались достать серого господина. Штурмовать дом нашими силами, против такого противника – это форменное сумасшествие. А метать гранаты в окна – ещё та лотерея. Для прицельного броска надо высунуть личико из-за укрытия, а это гарантированная смерть. Если же кидать наобум, отскочит от стены, взрывом снесёт хлипкий забор, и всё: мы остались без укрытия, пока доберёмся до вездехода, Некто всех перещёлкает из окон.

Поэтому немного поползали у вездехода, добили раненых, по-быстрому собрали трофеи и укатили оттуда, решительно выбросив в снег навигатор вездехода.

Про «добили раненых». Нет, это не цинизм войны, а просто ситуативный практицизм. Была мысль оставить двоих тяжелораненых, чтобы озаботить их товарищей, когда те подоспеют на выручку, но наёмники оказались стойкими (и глупыми?) бойцами и даже в таком плачевном состоянии пытались стрелять в нас, а один попробовал слабеющими руками достать из «разгрузки» гранату. Так что добивать пришлось сугубо по ситуации.

Итак, мы бодро катили на вездеходе к центру, я весь светился от счастья и был временно невменяем.

Стёпа с Юрой моих восторгов не разделяли и были удручающе озабочены. Юра возился с трофейными радиостанциями, выставляя на каждой определённую частоту, а Стёпа крутил головой по сторонам, как будто опасался, что из-за ближайшего угла на нас выскочат коллеги серого господина, и пытался задавать мне какие-то дельные вопросы, которые я игнорировал в припадке восторга.

Радость была недолгой. Через несколько минут мы добрались до границы между частным сектором и городским кварталом, остановились, заглушив двигатель, и стали слушать обстановку.

И тут же, словно кто-то во мне лампочку выключил, я утих, обмяк и успокоился. Понял, что ничего ещё не кончилось, сейчас-то как раз все мытарства и начнутся.

Словно бы в подтверждение моих мыслей, спустя минуту одна из раций стала вещать голосом серого господина:

– Александр, ты меня слышишь? Александр?

Голос был, как обычно, спокойный и уверенный, но слегка хрипловатый и, как мне показалось, с едва пробивающимися нотками страдания.

– Похоже, хорошо зацепил, – высказал предположение Юра. – Может, зря его бросили, надо было попробовать доработать?

– Дорохов, ответь, для тебя есть важная информация! – продолжал выкликать меня серый господин. – Александр, ты меня слышишь?

– Правильно бросили, – возразил Стёпа. – Если ты заметил, в дом он зашёл на своих ногах. Перевязался быстро, значит, рана не тяжёлая. Да и голос нормальный, не агонизирует.

– Александр, я знаю, что ты меня слушаешь, – не унимался серый господин. – Я в курсе, что для тебя самого это была большая неожиданность. Ты ни в кого не стрелял, ты не причастен к смерти наших людей, так что ты де-факто невиновен. У тебя есть время до исхода дня, чтобы прийти и сдаться в любую комендатуру города. Запомни: до исхода дня. Не придёшь до ноля часов, будешь считаться террористом. Всё, удачи…

Я нерешительно потянулся было к рации, чтобы ответить, но Стёпа покачал головой.

Ну и славно, не больно-то и хотелось. И вроде бы серый господин ранен и остался далеко позади, а я по-прежнему боюсь его, и страх этот безотчётный, он вне волевого контроля. Вот такие это существа, не дай Бог кому столкнуться…

Серый господин между тем переключился на другой канал и лаконично доложил кому-то о происшествии. И тотчас же эфир ожил, понеслась перекличка между патрулями и комендатурой, всех скликали на облаву с указанием координат.

– Так и знал, – буркнул Стёпа, заводя двигатель. – Где-то маяк остался, дубль.

– Поищем? – предложил Юра.

– Замучаешься искать – без прибора, – возразил Стёпа. – Куда едем?

Вопрос был адресован мне, я теперь главный местный Сусанин.

– Параметры озвучьте. Какое место нам нужно?

– Самое безопасное.

– Хм… Самое безопасное сейчас – это комендатура.

– Почему?

– Ну, сейчас все «подорвутся» нас ловить, там останутся три-четыре человека охраны, арестанты в камерах и пленный разведчик. Так что…

Стёпа неожиданно заинтересовался пленным разведчиком. Я в двух словах описал то что видел, рассказал о беспилотнике, о поисковой активности патрулей и Хозяев и поделился выводами: когда поймали, не в курсе, но на двери он уже висит часа три. Некто так и сказал: «три часа не может сказать правду».

Стёпа с Юрой многозначительно переглянулись и как будто бы даже обрадовались.

– Похоже, это он, – заметил Юра. – Всё, двигаем в комендатуру.