Лев Пучков - Мёртвый город

Я вопросительно посмотрел на него, ожидая продолжения. И что мне с этого «правильно»? Этот факт отменяет маршрут «комендатура – центральная площадь» или нет?

– Но комментариев нет, – верно расценил он мой немой вопрос. – Ни одного. Ну и, сам видишь, никаких следов нет. Какой вывод?

– Группа либо погибла, либо успела выбраться из Города в первые два дня, когда это было ещё возможно.

– Верно. Теперь ты один.

«А это значит, что ты нам не нужен и неинтересен. И тебя спокойно можно вешать…» – с тоской додумал я.

Некто тем временем скомандовал в рацию, чтобы вездеход выдвигался к даче Гордеева, и вскоре с юго-востока послышался звук мотора.

У меня сердце в пятки ушло. Если он так откровенно «палит» явку, значит, всё – перспектив ноль, надежд больше нет. Одно дело, когда сюда шмыгнул я лично «не пойми с кем», и совсем другое, если тут сейчас встанет вездеход.

– Но тут возможны варианты. – Некто ободряюще кивнул мне. – У меня есть планы в отношении тебя, так что можешь пока расслабиться: ты нам нужен.

Так, уже лучше. Намного лучше!

Или это он просто дежурно обнадёжил меня, чтобы я не делал резких движений до прибытия в комендатуру? Не знаю, не вижу, не понимаю: читать эмоции по физиономии этого существа и выискивать в его словах скрытый смысл – крайне неблагодарное занятие.

– А какие, если не секрет?

– Не секрет. Сейчас приедем, я тебя посвящу.

Звук двигателя постепенно нарастал, и вскоре в конце улицы показался вездеход.

В это время слева нарисовалась парочка, заготавливающая дрова через два двора отсюда: коренастый мужлан в фуфайке и драном заячьем треухе, а с ним подросток лет четырнадцати в старенькой цигейковой шубейке. Они несколько секунд бесцеремонно таращились на нас, затем выволокли из двора груженные дровами санки и покатили прочь, в сторону центра. Мужлан при этом работал ломовой лошадью, а подросток толкал санки сзади.

Что там у них на ногах было, я не разобрал, но точно не лыжи. Наверное, тоже какие-то снегоступы, только самодельные.

Вязанка дров получилась внушительная, они по-крестьянски умело увязали на небольшие в общем-то санки примерно треть куба, а то и поболее. Вдобавок сверху на вязанке топорщился брезентовый куль. Не крестьяне, а какие-то эквилибристы. Да, и они проявили смекалку: тащили сани по колее вездехода.

– Эй, пейзане! – окликнул их Некто. – Притормозите, есть пара вопросов!

Пейзане, однако, на призыв не отреагировали и как ни в чём не бывало продолжали удаляться к центру. Непуганые они здесь какие-то, вездехода не боятся, даже не оборачиваются.

– Какие вредные и глупые мародёры, – укоризненно заметил Некто. – Без репрессий – никак?

– Это не мародёры, – высказал я предположение. – Слишком уверенно и нагло себя ведут. Это хозяева. Живут в городе, наведались на дачу за дровами.

– А брезентовый куль? – Похоже, серого господина развлекала эта ситуация, в его голосе слышался житейский интерес скучающего обывателя.

Да-да, помнится, Стёпа сказал: «Они люди…» В том плане, что это по функциям и навыкам они чудовища, а по сути своей обычные смертные из плоти и крови.

– Картошка, – уверенно выдал я. – С погреба.

– А вот сейчас посмотрим.

Некто вдруг сунул пальцы в рот и пронзительно, разбойничьи свистнул.

У меня аж уши заложило. Не ожидал от этого флегматичного и расслабленного господина такой хулиганской выходки.

Пейзане остановились. Мужлан развёл руками в интернационально понятном жесте: «Ну и какого… вам надо?!»

Некто показал пальцем за спину, на приближающийся вездеход.

Мужлан повторил жест, на этот раз более экономно, в интерпретации «И чё?».

– Вот же упёртое животное… – Некто хмыкнул, ловко извлёк откуда-то из-под куртки пистолет и показал его мужлану.

О… А я-то уж думал, он совсем без оружия. Нет, это не наив. Просто это существо в принципе может и без оружия обойтись, голыми руками всех передавит.

Мужлан сплюнул (суть жеста: «как же всё это зае…ло!»), что-то буркнул подростку и пошёл к нам.

– Ну то-то же, – буркнул Некто, пряча пистолет обратно.

Так, метров тридцать до санок было? Да, что-то около того. Примерно по десятку на каждый двор, да отъехали чуть-чуть… А когда мужлан прошел мимо калитки соседнего двора, я узнал его.

Непривычно, по-крестьянски одетый, недельная щетина, недельная же, наверное, грязь, пятна сажи, весь какой-то чужой и непривычный, перекошенный на правый бок, прихрамывающий по-старчески…