Александр Тамоников - Норвежский инцидент

Впрочем, Белоногов встряхнул его, приказав:

— Комендант, врач, медсестра, ко мне!

Будин, Цейман и Муравьева подошли к генералу.

— По вашему приказанию… — Будин поднял руку к виску.

Белоногов прервал его:

— Козырять будете потом, сейчас необходимо тела погибших перенести в морг. Для этого используйте бойцов отделения охранения. К вечеру сюда прибудет спецбригада с «цинками», ящиками и парадной формой. Она подготовит все, что необходимо для прощания с погибшими и дальнейшей транспортировки тел на родину. Прощание завтра в 9-00. Ответственный за подготовку — полковник Будин.

— Есть! — ответил комендант базы.

— Возникнут вопросы, обращайтесь к моему помощнику. — Генерал кивнул на капитана Бровина.

— Есть, товарищ генерал!

— А в остальном, полковник, все по распорядку дня. Понятно?

— Так точно!

— Вопрос разрешите? — Вперед выступил майор Цейман.

— Слушаю вас.

— Вскрытие проводить?

Генерал отрицательно покачал головой.

— В этом нет никакой необходимости. Если же родственники или представители стран, гражданами которых были погибшие офицеры, пожелают сделать вскрытие, то ради бога. Но у себя. Если мы проведем вскрытие, то к нам могут возникнуть вопросы. Следовательно, тела обмыть, раны зашить, придать погибшим нормальный вид, насколько это возможно. С телом лейтенанта Венсана это не получится. Он накрыл собой гранату, его обработайте отдельно. В общем, вы лучше меня знаете, что надо сделать.

— Так точно, товарищ генерал.

— Выполняйте. По ходу работы осмотрите легкораненых.

— Само собой.

Белоногов подошел к Трепанову и Седову, которые оставались у лестницы главного корпуса, куда вошли выжившие бойцы спецназа.

— Вам, Александр Владимирович, поручаю связаться с представителями Германии, Франции, Украины, согласовать с ними порядок транспортировки тел на родину, — сказал он Трепанову. — Сообщите, что мы для этой цели можем использовать свой специальный борт. — Белоногов повернулся к Седову. — Тебе, Валера, составить отчет о ходе операции, указав причины столь ощутимых потерь.

— Неужели Совету шести надо объяснять, что отряд попал в засаду, тщательно подготовленную заранее?

— Нет, но документ мы представить обязаны.

— Сколько у меня времени?

— Как сделаешь отчет, уедешь домой. Я приказал перегнать твой «Форд» от штаба сюда, так что найдешь его в гараже. Кто пожелает покинуть базу, разрешаю увольнение до восьми часов утра. Микроавтобус остается здесь. Спецбригадой займется комендант. Раненых представить на осмотр. Им, естественно, никакого увольнения. Тех, кто поедет в город, предупредить о порядке поведения.

— Все равно не послушаются, товарищ генерал.

— Знаю. Но пусть хоть кабаки не громят!

— Как получится.

— В общем, за своих подчиненных отвечаешь ты! Завтра в девять церемония прощания с погибшими. С понедельника начнется серьезный разбор полетов и работа по организации поиска Коу и Фрачи, скрывшихся из Амстердама. Все! Я в штаб. Отчет, Валера, пришлешь со связистом, лейтенантом Шаровой. Вопросы?

— Нет вопросов. Работаем.

Проводив Белоногова, подполковник Седов прошел к подчиненным и объявил им о предоставлении увольнения. Как ни странно, кроме Коновалова никто не пожелал выехать в Москву. Командир отряда с заместителем закрылись в рабочем кабинете и составили отчет о проведенной операции.

В 17–30 Cедов отложил бумаги в сторону и набрал номер жены.

Она ответила тут же:

— Здравствуй, Валера! Я ждала, что ты позвонишь раньше.

— Тебе сообщили о времени прибытия отряда?

— Да, Толя Крылов.

— Понятно. Что еще он говорил?

— Рассказал о том, что произошло в Норвегии.

— Вот язык без костей, хотя, может, он поступил правильно. По крайней мере, мне не надо будет придумывать легенду.

— Ты приедешь?

— Да, часов в семь буду дома. Не звони, пожалуйста, Крылову. Я не хочу видеть никого, кроме тебя.

— Хорошо!

— И еще! У нас дома есть водка?

— И водка, и коньяк.

— Ясно. Тогда до встречи.

Отключив сотовый телефон, командир отряда вызвал связиста штаба лейтенанта Шарову, передал ей документы, вложенные в пакет, и попросил:

— Здесь, Лена, отчет. Отвези его, пожалуйста, Белоногову.

— Да, конечно. Я и осталась на базе для этого. Если у генерала возникнут вопросы, вы будете здесь или дома?

— Он все знает.

— Понятно. Разрешите идти?

— Да, конечно.

Шарова вышла.

Седов взглянул на Коновалова и проговорил: