Михаил Нестеров - Мобильный свидетель

Когда они обменялись этакими частями пароля, Рогожин провел Черкунова на территорию кладбища через просвет между двумя створками ворот. Там он сложил зонт, прислонил его к стене одноэтажного административного здания и жестом попросил Черкунова поднять руки. Он быстро и профессионально обыскал его, после чего указал рукой направление. Черкунов не сразу отправился в путь — сначала рассмотрел как следует этого человека. Рогожину сорок с небольшим. Этакий вечный возраст. Он будет выглядеть так же свежо через пять, десять лет. Наверняка он вел неспешный образ жизни, не перенапрягался на работе, выполняя тем не менее поставленные перед ним задачи. Он походил на особиста и, по сути, таковым и являлся. Брился он наголо, и голова его блестела так, как будто он сутками напролет стоял напротив МГУ и на удачу студентам подставлял свою голову. Черкунов даже представил вереницу студентов: парни потирают его лысину, девушки прикладываются к ней губами…

Не поднимая капюшона дождевика, Черкунов пошел в указанном направлении.

Мелкий и хлесткий, косой дождь сменился изморосью, а ветер зашумел в кронах деревьев, сбрасывая листву на промокшие могилы.

Мемориальная площадка с рядом каменных скамеек раскинулась позади здания ритуальных услуг. С ее восточной части брала начало центральная, самая широкая аллея. Кладбище тонуло в кромешной тьме, и только эту площадку освещали фонари.

Военный прокурор поджидал Черкунова на скамейке. Он держал в руках газету. Читал ли он ее при кладбищенском свете и какую информацию почерпнул из этого кладбищенского таблоида, оставалось гадать. И когда Черкунов приблизился, он вдруг встал, опираясь одной рукой на трость, и подал ему руку.

— Рад встрече, Илья. Рад познакомиться. Присаживайся, — предложил он, когда Черкунов ответил на рукопожатие.

Он впервые видел так близко главного военного прокурора, и ему его полное лицо не показалось добродушным, как на фотографиях или на экране телевизора. Его глаза можно было бы назвать холодными, даже мертвыми, если бы не мерклый свет кладбищенских светильников, который придавал его глазам жизненный блеск. Он повел головой, и Черкунову показалось, что у него под шарфом шевельнулись акульи жабры.

Он не был стар. В прошлом году он отпраздновал свое 60-летие. Ни один телеканал не осветил это событие, хотя этот человек, занимая пост главного военного прокурора России, являлся заместителем генерального прокурора.

Ему шла фетровая шляпа, сочетавшаяся с серым плащом. Черкунов также обратил внимание на его ботинки. Доходы частного сыщика не позволяли сунуть ноги в такую обувь. Чтобы ощутить, каково ходить в ботинках за тысячу баксов за пару, не обязательно идти в магазин, а просто использовать вместо стелек либо доллары, либо рубли по существующему курсу, прикинул Черкунов.

— Итак, к делу, — поторопил его прокурор, снова опираясь на трость, чем напомнил ему монаршую особу на троне. — Но прими во внимание следующее: ты занимаешь мое драгоценное время, а не наоборот. Светает, — он поднял глаза к небу.

Черкунов прекрасно понимал этого человека. Такие мелкие людишки, как частный детектив, не занимали его личного внимания — на то существовала вертикаль прокурорского управления, в самом низу которой вкалывали следователи, старшие следователи, помощники, старшие помощники гарнизонов, военных округов…

Черкунов покивал в ответ на реплику прокурора. А он озадачил его вопросом, откладывая дело.

— Тебе моя идея засадить Паршина за решетку не кажется навязчивой?

«Он ни хрена не знает», — пришел к выводу Черкунов. — Видно, собираясь на встречу, не включил телевизор, дорогой не слушал радио, а прибыв на место — читал вчерашнюю газету.

— Ждете от меня откровений? — Черкунов пожал плечами. — Зачем вам это? Если вы уберете микроскоп, через который смотрите на меня, меня вы больше не заметите.

Прокурор хрипло рассмеялся, но на своем настоял:

— И все же.

Черкунов немного подумал. Честно говоря, он не знал, что ответить. В таких случаях ему всегда помогал образ. И он нашел его.

— Вы похожи на Джорджа Буша-старшего — с его идеей покончить с Саддамом Хусейном. У вас есть сын?

Рамаданов многозначительно покивал. В вопросе собеседника он уловил намек самому покончить со своим Саддамом, пусть даже развязав локальную войну. Однако его монстра нельзя было привлечь к ответственности даже за мелкие правонарушения. Паршин словно издевался над прокурором — спал в обнимку с Конституцией. И в этой связи напомнил Черкунову американского гангстера Аль Капоне по прозвищу Большой Аль. Под прикрытием мебельного бизнеса тот занимался игорным бизнесом, сутенерством, бутлегерством. Однако за решетку на острове Алькатрас его удалось упечь за неуплату налогов. Этот факт говорил о том, что даже «совершенная» американская юстиция не смогла доказать его причастность к убийствам, грабежам и другим тяжким преступлениям.