Михаил Нестеров - Мобильный свидетель

«Вместо меня умер другой человек, — как-то по-детски подумала она. — Значит ли это, что так было угодно богу? Интересно, церкви сейчас открыты?» Не кривя душой, она бы согласилась исповедаться… у католического священника, бросая взгляды на решетчатое окошко и представляя за ним усталого от вечных жалобщиков и нытиков священника, перебирающего четки. Сильный человек в исповеди не нуждается, уже по-взрослому рассудила она. Церковь — для слабых, уставших людей.

Она не знала, как ей поступить. Но кто мог дать ей совет? Кто мог закрыть глаза на ее слабость? Только равнодушный к ее душевным мукам. Но должен ли он быть заинтересованным в деле, в которое она вписала себя в качестве свидетеля?

Нужно идти в полицию, подумала она. Нужно настроить себя на этот трудный, но жизненно важный шаг. Нужно представить себе полицейского в белом халате — и щипцами: раз, и зуба нет, а значит, нет и боли.

Она решила выпить — для храбрости. Заодно купить сигареты.

Вымыв руки в луже и вытерев их о джинсы, Немо зашла в магазин. Бросив взгляд на долговязого охранника в мешковатой серой форме, пялившегося в телевизор, она выложила на прилавок сторублевку.

— Крепкое пиво и легкие сигареты, — сказала она кассиру, назвав марки товаров. И на выходе она, распечатывая пачку сигарет, встала как вкопанная. Она сто раз слышала дикторские штампы: «Нам только что поступило срочное сообщение» или «Нам поступило сообщение с пометкой „молния“». Молния. Это она сейчас сверкнула перед глазами Немо:

— «За совершение тяжкого преступления объявлена в розыск Анна Одинцова, 1996 года рождения. Вместе с группой лиц она нанесла побои клиенту гостиницы „Шпиль“, в результате которых тот скончался. На месте преступления опергруппа обнаружила рюкзак и смартфон, принадлежащие Одинцовой. Камера видеонаблюдения зафиксировала, как Одинцова поднимается на 34-й этаж, а через некоторое время — спускается. На руках и одежде заметны следы крови».

Немо обернулась. Как раз в это время по телевизору показали ее фото, сделанное с камеры наблюдения в лифте. Девушка помнила этот момент — она подняла голову и на несколько мгновений приковала свой взгляд к объективу видеокамеры. Любой психиатр, увидев выражение ее лица, сделал бы заключение в двух словах: аффект растерянности. Действительно, в те минуты Немо не понимала своего состояния и ситуации, ставших для нее необычными, с туманным смыслом.

Сначала робко, а потом настойчиво и громко продавщица окликнула Немо:

— Эй! Одинцова!

Однако в ее голосе не прозвучало желания активировать охранника и вообще задержать челочницу, которая была ненамного младше ее. Скорее, она предупреждала или прогоняла ее из магазина: «Эй, нам тут неприятности не нужны!»

Немо развернулась и, толкнув дверь, выбежала на улицу. Дрожа от страха, она едва сумела сделать десять шагов. Перед глазами мокрый асфальт, а в его отражении она видит пропасть — как провал в памяти. Что, что случилось с ней до того, как она нажала на кнопку «стоп» на смартфоне? Ударила ногой в голову поверженного парня? Действительно приняла участие в расправе над ним?..

Прошла минута, и Немо одним коротким словом подвела черту под рядом событий, представлявших для нее угрозу: подстава. Ее крепко подставляли. Едва она собралась с духом заявить в полицию об убийстве человека, как вдруг сама оказалась замешанной в убийстве. Кто-то очень оперативно и хладнокровно опередил ее. Что делать, как поступить в этой безвыходной, казалось бы, ситуации, она не знала. Ей могли дать совет родители, но реально помочь — нет. Поначалу они замучают ее вопросами, ахами и охами, потом настоятельно порекомендуют ей идти в полицию. И — снимут трубку телефона. Нет, это не вариант. Дома из родительских рук можно напиться сочувствия, смешанного с теплотой и любовью, а ей требовалось нечто более холодное — трезвое решение. К тому же перешагнуть порог родного дома ей не позволят полицейские. Она отчетливо представила полицейскую машину у подъезда, и ее проблесковые маячки превратились для Немо в красные флажки для травли зверя и окончательно отпугнули ее от дома.

Она сравнила с эпидемией ряд действий, вызываемых одно другим. Один за другим под контролем оказываются все ее контакты — от родственников до знакомых.

Она сейчас прилипла к мокрой стене пятиэтажки, а сюда, по вызову из магазина, уже мчится наряд полиции.

Немо прошла мимо оружейного магазина, в мутноватых окнах которого отразился ее размытый силуэт. С кричащей вывеской магазина соседствовала робкая — «Частное детективное агентство», на которую кто-то прилепил обертку от шоколада. В приоткрытую дверь сыскной конторы с улицы хлестала вода.