Александр Леонидов - Кинжал без плаща

Они сидели в плетеных креслах, на беломраморной террасе Сфорцеско, обращенной античным, сверкающим на солнце, как сахар, портиком к Женевскому озеру.

Было время утреннего капуччино, соблюдавшееся в клане Кафиеро последние три века неукоснительно, даже под муссолинистской оккупацией Сицилии…

— Мы могли бы помочь друг другу решить кое-какие проблемы… — предложил Мезенцов, отпивая с тонкого фарфора кофе под сливочной пенкой. — Дон Чезаре, если вы разберетесь с моими врагами в Москве, я смогу разобраться с вашими в Риме…

— А смысл? — удивился дон Чезаре.

— Смысл? — Мезенцов удивленно преломил бровь. У этих мафиози за три века явно мозги жиром заплыли. — Вы спрашиваете о смысле? Алиби. Полное взаимное алиби. Разве вы можете отвечать за действия русской мафии в Риме? Да и я навряд ли смогу претендовать на контроль за сицилийскими туристами в Москве…

Дон Чезаре опустил усталые глаза старого палермца и задумался. В другие времена он давно бы выставил наглого русского, но не сейчас. Клану действительно нужна была помощь. Власть в Италии перешла к тайным муссолинистам, яростным правым реваншистам, поставившим в Риме своего премьера-олигарха. Клан Кафиеро сражался с Муссолини, а до того — с неаполитанскими королями, всегда выступая союзником флорентийцев, туринцев, вообще — северян.

Сегодня дон Чезаре даже носа не мог показать в родной Италии, вынянчивая под Женевой свои планы отмщения и переворота. Любая помощь в такой обстановке была бы кстати. А уж тем более неожиданная помощь русского олигарха, располагающего несметными богатствами.

— Мы можем подумать над вашим предложением, дон Мезенцов?

— Сколько?

— Два дня…

— Естественно. Наше партнерство должно носить долгосрочный характер, и несколько дней тут ничего не решают…

Генерал выложил перед Виктором Муромовым две фотографии.

— Мрачноватые личности… — улыбнулся полковник ГРУ.

— Это Мезенцов и Горелов…

— Да я знаю… Финансовая группа «Арбат»… Банк «Технотеп». Меха, азотные удобрения, рыба…

— Не растерял еще квалификации! — похвалил генерал, улыбаясь в пшеничные усы. — Молодец. С этими вот мрачноватыми личностями тебе и предстоит поработать…

— Мне?!

— А ты как думал? Группа «Арбат» стала в последние годы очень агрессивной и опасной для национальной безопасности. Прямые связи с иностранными политическими организациями… Чем пахнет, чувствуешь?

— Соком «Оранж»?

— Скорее оранжевой кислушкой! От этой браги уже многие президенты окочурились. Нашего пожалеешь?

— Не за что вроде…

— Новый придет — хуже будет…

— Ладно, понял. Когда приступать?

— Вчера, Виктор. Вчера и приступай.

Когда Муромов прилетел в Женеву, ее газеты уже писали о чрезвычайно выгодной сделке по приватизации русского рыболовного флота, которую провернула никому неизвестная «СюисФранкКредит».

Опальный дон Чезаре Кафиеро, контролировавший «SFK», получил так необходимую ему поддержку в несколько десятков миллионов долларов и воспрял, казалось бы, из безвылазной пропасти.

А Мезенцов поглаживал восьмиконечную звезду на золотой цепи, дарованную ему старинным итальянским сицилийским кланом: отныне за важные услуги он вошел в совет семей и получил титул «Дона Ронато». Звезды клана переходили по наследству, их сделали еще в средневековье, и каждая имела богатую биографию, поменяв многих владельцев.

Делать звезду Кафиеро по-новой было запрещено. Ее мог получить неофит только в случае пресечения старого сицилийского рода, как это и вышло с донами Ронато…

Сам Дон Чезаре носил теперь на груди платиново-алмазную «Евразийскую Академическую Звезду», хоть и не работы знаменитого Бенвенуто Челлини, и без многовековой истории, но зато тянувшую на целое состояние по своим ювелирным качествам.

Офицер-грушник Муромов понимал, что ситуация входит в клинч, и что пора торопиться. Он установил лучших «топтунов» ГРУ отслеживать каждый шаг как сицилийцев, так и Мезенцова.

…Тяжелый блиндированный «роллс-ройс» Мезенцова остановился на озерной набережной, в месте паломничества всех туристов Швейцарии. Отсюда был лучший вид на знаменитый сорокаметровый фонтан, самый большой искусственный фонтан в мире.

…А вот его бы отсюда гранатаметом… — думал Муромов, разглядывая черный и глянцевый, как начищенный ботинок, лимузин в мощную оптику из окна на Цветочной улице…