Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

— Быстрее оттащите этих фурий, иначе вам придется оплачивать доставку нового подопытного из собственного кармана! — что есть силы завопил биохимик охранникам.

Угроза подействовала, и вскоре женщин доставили на корабль.

— Вы можете сопротивляться, но если убьете его, я повешу одну из вас. И она будет болтаться на дереве в назидание остальным! А если станете вести себя хорошо, я дам вам шанс с ним поквитаться, — пообещал биохимик. Для верности он разделил женщин на две пары. Одна уплыла на остров, другая осталась на корабле. Мужчина правильно расценил действия биохимика. Игнорируя боль от полученных травм, он снова набросился на женщин. Теперь ему удалось преодолеть их сопротивление. Угрожая расправой, бандит по очереди изнасиловал свои жертвы.

Биохимик внимательно наблюдал за происходящим. И не только биохимик. Запертые в клетке уголовники тоже видели большую часть происходящего на острове и скрежетали зубами в бессильной злобе. А вновь прибывший блаженствовал. Еда приплывала к нему сама, женщины находились под боком — что еще надо? Ах, да, хоть искорку огня в поведении своих партнерш. Но чего нет, того нет! Женщины оставались холодны как лед при всех стараниях уголовника. Поэтому он так обрадовался, когда на смену явилась вторая пара. Радость его оказалась недолгой. По темпераменту и желанию заниматься любовью новые женщины оказались точной копией предыдущих.

— А я, дурак, радовался, попав на остров! — наверное успел подумать бандит, когда через месяц охранники доставили с корабля всех обитателей острова и уплыли, на прощание заехав рукояткой пистолета по голове бандиту, отчаянно пытавшемуся забраться к ним в лодку.

Через минуту старожилы острова вытащили его на берег.

— Вот она — грубая месть отбросов общества, — сказал биохимик, разглядывая скопище тел на берегу.

Расправа затянулась. После осточертевшего сидения в клетке уголовники решили оттянуться по полной, не только отомстить, но и дать выход самым жестоким своим инстинктам. Причем женщины участвовали в издевательствах наравне с мужчинами. Одна из них обломком ракушки в буквальном смысле выковыряла насильнику глаз. Хотела и второй, но другая женщина ее остановила.

— Пусть смотрит! — она заранее присмотрела на берегу два камня, один побольше, другой поменьше.

На больший камень уголовница пристроила яички мужчины, а вторым размахнулась. Дикий вопль донесся до корабля.

— Подонки, что с них взять, — скривил губы биохимик. — Причем безмозглые подонки! Он ведь может загнуться от болевого шока.

Но бандит оказался крепким мужиком. Умер он только через два часа после еще нескольких жестоких пыток. Биохимик забрал с острова вторую пару женщин. Первую он уже свозил на обследование. Анализы, способные обнаружить беременность на самых ранних стадиях, показали отрицательный результат для всех четырех женщин. Биохимик отправил товарищу Мо победную реляцию. Теперь он мог с чистой совестью вернуться к научной работе.

Янлин обладал многими полезными для делового человека качествами. В том числе бдительностью, позволяющей вовремя заметить угрозу. Как-то Ю обратил внимание на бригадира грузчиков, разговаривавшего с одним из русских хлебопеков. Казалось бы, ничего особенного, встретились на китайском подворье два соотечественника и в свободную минуту чешут языки. Однако Янлин сделал зарубку в памяти. И когда снова увидел хлебопека с Гуняшевым, стал уже внимательнее за ними наблюдать. Ю сумел засечь несколько встреч, прежде чем ему улыбнулась Фортуна.

Русские неудачно выбрали место, и Янлин сумел незаметно к ним подкрасться. Поначалу разговор заставил китайца пожалеть о своей прыти. Стоило ли тратить усилия, чтобы узнать особенности выращивания и скрещивания клубники? Ю уже начал высматривать пути отхода, как вдруг грузчик ловко перевел разговор на хлеб и стал допытываться, как заполучить хотя бы горсточку добавки. Тут Янлин навострил уши и прослушал разговор до конца. После работы Ю сразу же отправился к Гунсуню…

Когда Янлину исполнилось три года, его родители переехали в Советский Союз, и Ю много лет прожил в чужой стране. Тут он пошел в школу, только не специальную, а обычную: в том городе, где обосновались родители Янлина, отсутствовали школы для обучения детей иностранцев.

В классе Ю прозвали китайчонком — а как иначе? — и порой били за радикально азиатскую внешность. Но в целом дети привыкли к Янлину и приняли его в свой коллектив. В страну тогда хлынула свобода, а за ней и вседозволенность. Дети постарше грубили учителям, прогуливали уроки, иногда являлись на них навеселе.