Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

И размазал бы, но его смутила уверенность Гунсуня, твердость в отстаивании собственного решения. Витим даже попытался зайти с другой стороны, поднять цену, но Шан решительно и одновременно аргументировано заявил:

— Если мы продолжим ругаться, то ни до чего не договоримся. В этом случае я пострадаю, но и вы не получите денег. Мир всегда лучше войны.

Витим зыркнул волком, однако сбавил тон. Чертов китаец был прав. Акции устрашения могут пропасть даром, стоит ли затевать бучу в стремлении заполучить еще немного бабок, рискуя потерять все? Да, Витим падал в собственных глазах, уступая требованиям барыги, но китаец был прав. Он выдвинул вполне разумные требования, которые следовало принять, поскольку и деньги Гунсунь соглашался платить немалые. Для приличия поспорив, бандит дал свое согласие.

Разборки с Витимом пришлись на время очередных семейных неурядиц. Опять Гунсунь с женой беспокоились из-за сына. Тот продолжал встречаться с дочкой дворника, упорно не желая замечать изменений в имущественном положении своего родителя. А Шану теперь было зазорно даже подумать о таких родственничках. Кто он, и кто они? И жена подбрасывала уголька в топку возмущения, бурча всякий раз, когда единственный ребенок отправлялся на встречу со своей сомнительной избранницей.

Гунсунь уже воспарил в мечтах, ему виделся роскошный дворец, возведенный на родине благодаря заработанным в России деньгам. Еще ему виделись самые уважаемые граждане родного города, выходившие из своих лимузинов и поднимавшиеся по роскошной лестнице навстречу семейству Гунсуней, среди которых подле сына будет занозой в ягодице торчать эта голодранка. А гости будут спрашивать — обязательно спросят:

— Кто эта девушка?

И Шану придется отвечать, пунцовея лицом:

— Дочка рыночной продавщицы и дворника.

Тогда и зародился план — отправить сына домой к родителям жены. Они жили в большом городе, где имелось целых четыре института. Пусть сын выучится в одном из них. Тем более, что особых талантов хлебопека у любимого чада Гунсунь при всем старании не обнаружил. Зато у сына проявились организаторские способности. Это не могло не радовать. Его ребенок мог двинуться по партийной линии, сделать хорошую карьеру. У них бы возник замечательный семейный дуэт, отец-бизнесмен и сын — партийный функционер. Такое сочетание обещало новые возможности.

Впрочем Гунсунь не собирался взлетать слишком высоко, положение одного из самых влиятельных людей в родном городе его бы вполне устроило. Главное — уберечь сына, спасти его от унизительного брака. Ради этого Шан был даже готов несколько лет прожить вдали от единственного ребенка. И жена с ним целиком согласилась, при этом вдруг смутившись, когда булочник упомянул о единственном ребенке.

Но планы Гунсуня так и остались планами. Неожиданно и тайно явился Сю Нинь собственной персоной. Уже по этому стало ясно, что готовится серьезнейшее мероприятие. Еще больше насторожил Шана решительный отказ чиновника от застолья в честь дорогого гостя. В ответ на приглашение Гунсуня тот сказал:

— Я только перекушу, утолю голод. Я хочу уже сегодня покинуть ваш дом, а нам предстоит важный разговор.

До этого Сю Нинь много раз удивлял Шана. И предложением сродни приказу отправиться в Россию, и созданием в чужой стране самых благоприятных условий, и быстрым решением труднейших вопросов. Но сказать, что сейчас чиновник удивил Гунсуня, значило ничего не сказать. Хлебопек был потрясен. И было от чего. Для начала Сю Нинь уточнил:

— Ты контролируешь больше четверти хлебной торговли города, а единственный государственный завод — около трети. Верно?

— Да, — подтвердил Шан.

— Выходит, без малого половина в руках у частников. Ты выкупишь их долю.

— Но как? — непроизвольно воскликнул Гунсунь. — У меня для этого слишком мало денег. И они могут отказаться.

— Деньги ты получишь. Огромные деньги. Их хватит и на этот город, и на всю область. В случае отказа сообщишь мне, мы примем меры. Но лучше это исключить, ты должен найти аргументы, которые заставят людей согласиться.

— Я уже знаю, как мне уговорить наших хлеботорговцев, но в других городах обязательно возникнут сложности.

— Я знаю, поэтому и сказал о помощи. Теперь еще один важный момент. Все пекарни, которые окажутся под твоим контролем, официально должны принадлежать старым владельцам или подставным лицам. В каждом конкретном случае будешь решать, как тебе удобнее. И все они продолжат выпекать свой хлеб, — тут бывший чиновник сделал паузу, забавляясь изумлением, появившимся на лице Гунсуня. — Разумеется, с обязательным использованием наших добавок… Я все сказал, теперь должен уходить.