Василий Горлов - Код Маннергейма

Предаваться мучительным и радостным переживаниям было бы несвоевременно — под дулом револьвера я решился сделать вид, что готов с ним сотрудничать. Рейли это чрезвычайно обрадовало, он заявил, что «всегда держал меня за умного человека», и даже перестал задавать вопросы. Минутой позже я понял, чем вызвана эта перемена.

— Пока вам, полковник, придется оставаться в заключении. Обращаться с вами будут достойным образом. Но вскоре вы получите свое первое задание. Предстоит серьезная операция. — Он придвинулся вплотную к решетке и заговорил тише. От возбуждения глаза его горели, а лоб покрывала испарина, хотя в каземате было весьма холодно: — Отсюда, из Лхасы, в Непал на днях — ожидают только приказа — отправится караван с грузом сокровищ, веками хранившихся в Потале. Даже если не принимать в расчет историческую и художественную ценность этих буддийских святынь, а оценивать только вес золота и драгоценных камней, то и тогда стоимость всего, что будет в ящиках и тюках, никак не меньше… — Он сделал многозначительную паузу — как я уже заметил раньше, театральные эффекты были его страстью. — Никак не меньше десяти миллионов фунтов.

Он бросил на меня острый взгляд, облизал пересохшие губы и горячо зашептал:

— Но золото и драгоценности — не главное… Отсюда вывозят вещь абсолютно уникальную. Способную, без преувеличения, перевернуть современный мир. Это… — Он вдруг подозрительно взглянул на меня и добавил уже спокойнее: — Впрочем, об этом вы узнаете в свое время… Так вот, милейший барон, в Тибете весьма неспокойно. Случаи нападения разбойников на путешествующих по здешним горным дорогам весьма многочисленны… и успешны. Как вы думаете, полковник, караван, о котором я вам только что рассказал, должен привлечь внимание туземных бандитов, а?.. А если у грабителей будут подробные сведения о времени выхода и маршруте, то и охранный отряд колониального корпуса в сотню сабель вряд ли сможет помешать нападению. Не правда ли?.. — Он рассмеялся и прибавил, поднимаясь: — Я надеюсь, мы поняли друг друга. До скорой встречи, полковник!..

Я в изнеможении оперся спиной о стену и закрыл глаза — сказывались последствия отравления хлороформом. Итак, агент британской разведки Сидней Рейли, большой любитель театральных эффектов, намерен использовать меня для инсценировки нападения тибетских бандитов на военный английский караван. Его планы, по невероятному стечению обстоятельств, до мелочей повторяли полученный мной из Генерального штаба приказ (за исключением, разумеется, последствий нападения) — мне надлежало воспрепятствовать вывозу сокровищ и вернуть их буддийским ламам.

Прежде чем обдумывать детали, я решил удостовериться, что сопровождавшего меня Тенцинга тоже содержат в этом застенке, и довольно громко окликнул его. Он слабо отозвался — видимо, находился в соседнем каменном мешке.

Наш стражник обернулся и на ломаном английском приказал мне молчать. Я подчинился и принялся обдумывать новые обстоятельства, временами невольно сбиваясь на терзавшую душу тоску — всем сердцем я рвался в небольшой, утопающий в зелени садов городок к пленившей меня чудесной и отважной женщине, ставшей теперь матерью моего сына. Как безумно хотелось оказаться подле нее… Измученный перенесенными испытаниями и душевной смутой, я задремал…

В этом узилище под присмотром сменяющих друг друга двух индусов мы с Тенцингом провели трое суток. Каждый день появлялся Рейли, чувствовавший себя уже вполне моим хозяином. Визиты его были краткими, и ничего более существенного, чем указание быть готовым, я не услышал. Четвертой ночью меня разбудил громкий шепот:

— Ваше высокоблагородие, господин полковник, — просыпайтесь! Нельзя нам здесь долго!..

И ходил Он по все дни, и учил в храме, и проповедовал приближение Царствия Небесного. И множество народа слушало Его с трепетом и услаждением. И служитель храма по имени Леви сказал Сыну Человеческому: «Чьей властью Ты проповедуешь в этом, месте для чистых? А ученики Твой даже не омыли грязь с ног своих, а брат Твой Иаков в ветхом рубище, не совершив омовения, вошел во Двор Священников».

И замышлял он против Сына Человеческого, чтобы взять его и вести на суд первосвященников. И спросил Иисус: «А ты чист? Ты омылся в источнике Давидовом и спустился по одной лестнице, и поднялся по другой лестнице. Но омылся ты в стоячей воде, где собаки и свиньи лежат день и ночь. А Мои ученики омылись в живой воде Небесного Отца Моего».