Дмитрий Красько - Исчезнувший

Тем не менее, она была — факт. Потому что мои ноздри сразу защекотал знакомый запах, но я сдержался. В первую очередь из соображений гуманности — никогда не собирался и впредь не собираюсь объедать голодающих бомжей. А потом еще и собственная безопасность, в смысле гигиеническом, требовала осмотрительности. Я как-то не доверял рукам деда. Неизвестно, где и в чем они ковырялись, прежде чем взяться за закуску.

Старикан уселся напротив меня на такой же пенек и поинтересовался:

— Ты, кажется, что-то говорил про водку?

— Я? — на всякий случай удивился я. — Ну да, говорил. — И вынул из кармана уже согретый теплом моего тела пузырь. — Прокисает, подлая.

Дед лихо подхватил бутылку, повертел ее в руках и, ловко и умело вскрыв ложкой, с вызовом оглядел комнату:

— Ну, желает кто-нибудь выпить, али как?

Несколько секунд стояла полная тишина, потом под самым окном произошло шевеление. Там встал на ноги, после чего подошел к нам, некто. Огромный парень. Не высокий, не широкий, не толстый, а и то, и другое, и третье вместе. Именно, то есть, огромный.

Я с удивлением уставился на это интересное природное явление, а он, трясясь коленками от страха, попросил:

— Отец, а отец! Плесни пять капель!

— Опять за свое, Сашка? — хмуро спросил старикан.

— Да я пять капель — и на боковую! — принялся оправдываться тот. — Честное слово!

— Знаю я тебя, — проворчал дед, но в стакан все же немного плеснул. — Смотри — начнешь опять со своими марсианами о политике болтать — выпорю! Нам здесь еще политики не хватало!

— Да клянусь, нет! — обрадовался парень, хватая стакан и опрокидывая его содержимое себе в глотку. И — чудо! ни разу такого не видел, ни разу о таком не слышал, но он тут же окосел, словно водка сразу обратилась в пар и ударила по мозгам. Его обратный путь к лежанке больше походил на то, что называется «бык пописал».

Я с удивлением посмотрел на деда. Тот пожал плечами и пояснил:

— Хороший парень. Мастер, говорят, золотые руки был. Любой телевизор с закрытыми глазами починить мог. А вот поди ж ты — водка сгубила. — И налил по новой, теперь уже в два стакана. Себе, стало быть, и мне.

Но я решительным жестом отодвинул свою порцию:

— Не, батя. Бутылка — тебе, а я за рулем сижу, поэтому права не имею пить. Ты мне лучше сразу того человека покажи.

Старикан посмотрел на меня, хитро прищурив глаз, но э по поводу отказа никаких глупостей говорить не стал. Вместо этого просто ткнул пальцем куда-то за спину:

— Да вон он, твой человек. Лежит у стены, болезный, цепью прикованный.

Я встал и прошел туда, куда указывал его палец. Там действительно валялся человек, и это действительно был длинный. Он все еще имел повязки на руках, сделанные мной, но ноги ему уже развязали. Вместо этого от правой лодыжки к массивной скобе в стене тянулась прочная цепь.

— Серьезно сработано! — уважительно заметил я.

— Гад он, — раздался за моей спиной тихий голос старика. Не знаю, как он умудрился бесшумно прокрасться за мной, ведь не похож совсем на индейца, хоть и дикого племени, — но он сделал это. Как и там, у пытошной коморки. — Я эту харю сразу узнал, как только Маруська притащила его сюда. Она его развязать хотела, а я смотрю — морда знакомая. Вспоминал-вспоминал, вспомнил. Я ему квартиру продавал. А когда подписали бумажки, оказалось, что мне ни квартиры, ни денег не причитается. С тех пор тут и живу. И не чаял даже его встретить. Только бог шельму метит, узнал я его, родимого. Ну, думаю, держись, паскудник! Раз я в своей квартире не живу, то и ты жить будешь не в ней, а со мной на этой фабрике, пока я отсюда не выберусь. Но тебе — так уж и быть — уступаю. Раз это ты его Маруське одолжил, то так тому и быть. Забирай.

Дедок явно попутал меня с рабовладельцем. «Одолжил», «забирай». Не иначе, «Хижину дяди Тома» по ночам штудирует.

— А на кой хрен он мне свалился?! — удивился я. — Или ты думаешь, что мне хавку девать некуда, и я ему излишки скармливать буду? И чтобы да, так я тебе скажу — нет, у меня на это дело тараканы приспособлены. А с этим хуцпаном я хотел словами перекинуться. Только, если можно, один в один.

— Еще как можно! — согласился старикан. Его, вероятно, радовала мысль, что он останется владельцем этого длинного набора мяса и костей еще долгое время. — Эй, бездомные! К столу, человеку без свидетелей поговорить требуется!

Тела, лежавшие вдоль стен, зашевелились и, поднявшись на задние конечности, медленно побрели к столу. Все это действительно весьма напоминало стадо обезьян, безропотно подчиняющееся команде вожака.