Дмитрий Красько - Исчезнувший

— Посетители, значит? — уточнил полушубок.

— Кредиторы, — поспешил сказать я. Учитывая наши взаимоотношения с убиенным, эта версия выглядела более правдоподобной, к тому же предполагала определенную свободу мысленных извращений в будущем.

— Денег, что ли, вам должен был? — Я кивнул. — Били? — Я отрицательно мотнул головой. — Зря.

Такой вывод вверг меня в состояние легкого грогги. По всем логическим прикидкам, никаких оснований для него не было. Однако мент сумел объяснить свою точку зрения. Причем, не напрягаясь:

— Все равно следов не осталось бы. А вы душу отвели. А это кто? — он кивнул на коротышку.

— Человек, — сказал я.

— Вижу. Кому тело принадлежит?

— Не нам, — поспешил откреститься Ян.

— Вы чего — ушибленные? Он с вами пришел?

— Его дверью ударило, — медсестра хотела было блеснуть знанием ситуации и указала на лоб Литовца. Но полушубок небрежно отмахнулся и рявкнул:

— С вами, спрашиваю?! Ну! Отвечать!

— Он в коридоре стоял, курил. Я попросил его показать, где палата Ленивого находится. Он и показал, — сказал я.

— А я всегда говорил, что курить вредно, — заметил полушубок и, выглянув в коридор, зычно крикнул: — Короленко, ты где там застрял? Поди сюда. И бригаду всю свою тащи. Разберись тут, что к чему. А вы, — он снова посмотрел на нас с Яном, — очистите помещение. Только далеко не уходите. Закончим с ними — займемся вами. Может, и в отделение прокатимся. Даже наверняка прокатимся.

Мы с Литовцем переглянулись и, не придумав ничего лучшего, попытались одновременно выйти в одну дверь. Естественно, застряли. Побарахтались немного и Литовец неожиданно оказался ловчее, даром, что дверью пришибленный. Оттер меня в сторону и первым выбрался в коридор.

И едва не был растоптан бригадой Короленки в составе шести человек, строем направлявшейся в палату.

Мы с полушубком благополучно переждали шествие внутри, после чего я, а за мной — и полушубок, благополучно покинули комнату. Окинув нас напоследок недобрым взглядом, мент уточнил:

— Ясно, что я сказал? Слоняться здесь, и ждать!

Сильный товарищ. И голос такой генеральский. К нам на остров Русский, где я тянул армейскую лямку, во имя проверки готовности отдать жизнь за Родину, тоже один с таким голосом приезжал. Весь день на нас орал, а вечером, во время пьянки, даже «Ворона» спеть не мог, потому что связки сорвал. Опасная это профессия — генералом быть. Но все равно во мне проснулись инстинкты, я приложил руку к виску и браво гаркнул:

— Есть!

Пробегавший мимо мужик с костылями шарахнулся в сторону и врезался в стену. А полушубок сощурился на меня тяжелым взглядом и вытянул вперед могучую пятерню с явным намерением сгрести меня за отвороты куртки. Я вежливо отстранил его ладошку и тогда он, внушительно покачав у меня перед носом прокуренным ногтем указательного пальца, проговорил:

— Ты не борзей. Я, если захочу, прямо сейчас тебя в ИВС закатаю. Ненадолго, зато наверняка. Как тебе такой вариант, еврей?

— Плохой вариант, — согласился я. — Только я, дико извиняюсь, не еврей.

— Да что ты говоришь? Как фамилия?

— Мешковский.

— Стопроцентный. Имя?

— Михаил.

— Значит, Мойша, — логика, натурально, у него была пуленепробиваемая. Одно слово — командир. — Короче, Мойша. Еще один хихикс с твоей стороны — закатаю, как огурец в бочку. Все. Временно свободен.

У полушубка был такой внушительный вид, что я даже пререкаться не стал. Развернулся и направился в сторону фойе. Там и народа поменьше, и в окно пялиться можно. За мной увязался Ян. Вид у него был — не приведи, господи. Мое подозрение, что удар дверью не прошел бесследно, крепчало и толстело с каждой минутой. Литовец остекленел взглядом и утратил всякое подобие инициативы. Он и раньше то особым рвением не отличался, был неразговорчив и сторонился неожиданностей, а сейчас и вовсе заткнулся и ходил строго у меня, привычного, в кильватере. Мне, натурально, стало жаль парня.

Но еще больше мне стало жаль себя, когда с лестничного пролета нам навстречу выскочил сухой и проворный, как жук-водомерка, капитан — тот самый, что ночью пытался снять с меня показания по поводу взорванного «Колизея». Увидев нас, он резко остановился и, выкатив глаза, выдавил:

— Ух! Это опять ты, разговорчивый?

— Я больше не буду! — я попытался отмазаться. Но было уже поздно — сзади подкрался вездесущий полушубок и ехидно спросил:

— Так! А здесь что такое?

— Да я вот этого кадра ночью видел. Когда с народа показания по взрыву в «Колизее» снимал, — сообщил капитан.