Дмитрий Красько - Исчезнувший

— Салют, Мишок. Не, а че? Великая вещь. Предлагаю выдвинуть на Нобелевскую.

Я присмотрелся. Действительно, неплохо. Если и не верх идиотизма, то где-то очень близко. Как, впрочем, многие агитки эпохи соцреализма.

На плакате был изображен солидного вида мужчина с поднятым вверх указательным пальцем. Мужчина чем-то неуловимо напоминал Ильича Второго, только орденов, бровей и лет поменьше. Рядом с ним красовался светофор с зажженным, почему-то, желтым цветом. А снизу шла надпись: «Водитель, помни! Светофор сохраняет жизнь пешехода!». Раньше этого плаката здесь не висело, точно помню. Видимо, завалялся где-то на складах с ностальгических времен. А Макарец нашел его, притаранил сюда и привинтил к стене. Точно, Макарец. На такое больше ни у кого ума не хватит.

— Да, тонкая вещь, — согласился я.

— Не то слово, — Генаха обвел плакат жестом знатока жанра, объясняющего тупорылой публике скрытую суть представленной работы. — Если исходить из обратного, получится: «Пешеход, помни! Светофор сокращает жизнь водителя!».

Я присмотрелся к нему повнимательнее. Понятно, что семь классов образования. Понятно, что папа — дальнобойщик, а все детство в кабине КамАЗа прошло. Но такого даже я не ожидал. Все-таки, он был Кавалерист, а не шотландец и уж тем более не философ-казуист. С какой радости его потянуло в дебри словоблудия? Я мог найти этому только одно объяснение — он, как и я, был с ночной, а значит, подобно мне, слегка повредился мозгом. Что ж, нашего полку прибыло. А эта новость завсегда приятна. Что я и отметил, похвалив его:

— Потрясающая логика. Конская до мозга костей. Нет, Генаха, ты не Кавалерист. Ты — то, что ниже.

Он повернулся ко мне. Глаза — красные-красные, как у бульдозера. Весь на нерве, поскольку невыспавшийся. После ночной частенько так бывает.

— Слышь, Мишок. А тебе никто не говорил, что ты через свой язык по голове когда-нибудь получишь?

— То есть, исходя из обратного, из-за своей головы я могу стукнуть кого-нибудь языком? Ты, Генаха, какой-то кубический футурист, в самом деле. Я такой оборот даже представить себе не могу. Ты картины рисовать не пробовал? С твоей больной фантазией нехилые деньги зашибать можно.

— Балабол, — Кавалерист вынул сигарету, нервическим жестом вставил ее в рот и закурил. И тут к нам с тылу подкрался Макарец.

— Да вы никак курить в боксах вздумали? — взвизгнул он под самое Генахино ухо. От неожиданности тот испугался и уронил с губы бычок куда-то в недра распахнутой на груди куртки. После чего принялся извиваться, хватая себя за разные части тела — пытался перехватить окурок, пока тот не закатился, например, в трусы. Я с интересом наблюдал за этим фантастически прекрасным зрелищем. Нет, я не против спорта в виде гимнастики (правда, по телевизору и под пиво), но Кавалерист вытворял такое, что заставило бы плакать от зависти саму Лену Шушунову. Я почувствовал, что уважаю его. А когда бычок таки был извлечен откуда-то из района пуповины, уважение едва не переросло в поклонение. Чуть-чуть не хватило.

А Генаха, держа окурок совсем не той стороной, какой его держат все нормальные курильщики, повернулся к Макарецу и сообщил все, что думает о произошедшем, осыпав завгара отнюдь не розовыми лепестками:

— Слышь, ты! Гусь репчатый! Ты сделай так, чтобы я тебя искал и хрен когда нашел! У меня нервы не железные. Я тебя сейчас раком нагну и налысо побрею!

Макарец перед таким натиском отшатнулся, а я мило улыбнулся и перевел слова Кавалериста в более удобоваримую форму:

— Геннадий Алексеевич имеют в виду, что ваше присутствие их расстраивает. И, если вы не превратите присутствие в отсутствие, то в вашем облике произойдут определенные перемены. Зная Геннадия Алексеевича, смею утверждать, что перемены будут значительные и вряд ли облагородят ваш облик. Геннадий Алексеевич также выражают желание, чтобы в ближайшие несколько лет вы держались от него за пределами визуального контакта. Иначе они могут совершить неадекватный поступок, за который потом им будет стыдно. И вообще, слушай на сюда, Макарец. Ты уже всех достал своими приколами. Ты сегодня даже Рамса достать умудрился. В этих боксах не курит только ленивый или совсем некурящий. Понимаю, что у тебя сегодня было трудное утро, жена не дала… Или у тебя муж? Неважно. Короче, делаю вывод — ты трахаешь мозги тем, кому тебе в данный момент хочется их потрахать. Это не есть хорошо. За это тебя, Макарец, и не любят. Если ты такой принципиальный — без вопросов. Трахай людям головы, когда они это заслужили. Только — если заслужили, и не выборочно, а подряд. А если ты просто хочешь темную, то так прямо и скажи — мужики, я хочу темную. Тебе ее в течение получаса сочинят, зуб даю. И попинать тебя весь таксопарк соберется. Я даже могу сказать, куда тебя пинать будут. Хочешь?