Дмитрий Красько - Волк-одиночка

— Руку-то отпусти! — потребовал Генаха откуда-то из района собственных коленок. Я отпустил. Пусть его. Вряд ли теперь бублики на меня крошить станет. Потирая растянутое запястье, Генаха отошел на прежнее место.

Розочка, стоявшая чуть сзади и левее меня, смотрела в мой профиль в полном восхищении, и я гордился собой. Черт возьми, это действительно лестно — настолько приковать к себе общее внимание! Тем более, когда рядом — женщина, в которую часов шесть уже, как влюблен. Это вдвойне возбуждает.

— Дальше-то что? — усмехнулся Веселый Костик. — Подумаешь, двух кунгуру из нехорошей фирмы замочил. Этим проблемы не решишь. Тут надо всю фирму рушить, а ты в больничку попал, и весь твой запал в палате, прошу пардона, пропал. Но если ты нас стыдишь, то готов признать: да, мы по отношению к тебе были не очень правы. Извини.

— Да ладно, чего там, — я начал злиться. — Продолжай в том же духе. Только я тебе еще одну умную вещь скажу: если я попал в больницу, это не значит, что все кончилось. Я за то время, пока вы на меня зуб точили, успел на многое посмотреть, со многими пообщаться и многое узнать.

То ли мне показалось, то ли на самом деле Макарец вздрогнул?

— И что же ты повидал? — с ехидцей спросил Генаха.

— С кем разговаривал? — в тон ему продолжил Ян.

— И что узнал? — угрюмо закончил дедушка Будильник.

Они никак не хотели признавать, что были неправы. Вернее, на словах они это с легкостью признали, а вот изменить за пять минут отношение ко мне, которое сознательно уравнивали с дерьмом несколько дней подряд — это нет, потому что тут прямиком на собственную гордость наступать пришлось бы. Да, они были неправы. Но ведь и я не притащил им на блюдечке с голубой каемочкой голову убиенного мною убийцы Четырехглазого, так что за какие такие заслуги, собственно, они должны извиняться передо мной действительно от души? Хотя, если бы я и притащил им голову, — тем более что такая возможность была, — искренней благодарности я все равно не дождался бы. Потому что признание того, что они были в корне неправы, а я, получается, в корне прав, означало бы их полную капитуляцию. А парни из третьего таксопарка слишком пропахли потом и бензином, слишком погрязли в мечтах о собственной моральной непогрешимости, чтобы действительно пойти на это.

— Ну и?.. — прервал мои размышления Веселый Костик.

— Вот именно, — кивнул я. — Ну и. Хотите знать, с чего все началось?

— Само собой, — хмыкнул Генаха.

— Все с Макареца началось, — сказал я.

Теперь завгар действительно вздрогнул. Больше десятка глаз метнулись в его сторону, потом выжидающе уставились на меня.

— Не томи, — потребовал Генаха.

— Я не знаю, когда это было, но точно еще задолго до смерти Четырехглазого. К Макарецу заявились какие-то нехорошие, но мускулистые ребята и предложили составить договор с таксистами о выплате нами пяти процентов от заработка. Было? — я требовательно вытаращился на завгара.

Тот смущенно потупился, поковырял большим пальцем правой ноги линолеум пола и наконец сумел выдавить:

— Ну.

— Баранку гну. Так что делает этот тип? Он никому ничего не говорит о разговоре. Он вообще благополучно забывает о нем. Через некоторое время человеку, пославшему мускулистых парней, надоедает ждать ответа и, решив, что его призыв поделиться проигнорирован не одним Макарецом, а всем коллективом, он приказывает замочить первого попавшегося таксера. Первым попавшимся оказался Четыре Глаза. — Я пристально смотрел на Макареца. Какое-то время он выдерживал мой взгляд, потом заорал:

— Да я-то здесь при чем?!

— Предупреждать надо, — холодно обронил Генаха. — Если бы ты нам рассказал о том разговоре, мы бы хоть к неожиданности приготовились.

— Толку-то, — буркнул завгар, но вряд ли кто-то его услышал.

— Давай, Мишок, валяй дальше, — сказал Ян.

— А чего дальше? — я пожал плечами. — Дальше они напали на тебя, потом на меня. Могли бы и еще на кого-нибудь напасть. Но убивать больше никого не собирались — для запугивания одной смерти достаточно, остальных можно просто время от времени поколачивать, чтобы у них страх не проходил.

— Это ты откуда знаешь, что убивать они больше не собирались? — недоверчиво вскинул голову Генаха.

— А меня к ихнему шефу на собеседование возили, — открыл я страшную тайну. — Он-то мне все и выложил. Да еще и попросил, чтобы я с вами переговорил: дескать, не фиг дурака валять, братва, пять процентов — это слезы, так не лучше ли жить без слез? Он мне за удачный исход переговоров даже долю пообещал.