Дмитрий Красько - Охота на охотников

Но, так как уши я не затыкал, слова Кристины все-таки падали на поверхность моего мозга. Ростков не давали, однако память по себе оставляли. Так, в течение следующих пятнадцати минут я узнал, что на пьющих у нее, натурально, идиосинкразия, что со своим мужем она рассталась именно по этой причине, а ко мне подошла, потому что я выгодно отличался от остальных мужчин твердой стойкой. Ей вдруг показалось, что я и в жизни должен быть таким — несокрушимым, как скала, и на меня можно положиться в полном смысле этого слова. Ведь у меня такая твердая стойка.

В награду за то, что с небывалым мужеством выдержал второй словесный водопад, я был захвачен Кристиной в плен и доставлен к ней домой. Причем она даже не попрощалась со своей подругой и двумя ее грузинами, и не стала выяснять, хочу я куда-то ехать или нет. Так хотела она, и этого было достаточно. Мне оставалось лишь уповать, что в постели ее рот будет хоть ненадолго закрываться. А в том, что до постели дойдет, сомневаться не приходилось — она тащила меня к себе явно не для того, чтобы интерьер облагородить.

Но, в общем и целом, все прошло на уровне. Трепаться Кристина действительно перестала, однако роль рулевого мне не уступила, и, засыпая, я испытывал двойственное чувство. С одной стороны, инстинкт продолжения рода был удовлетворен, а с другой — вроде как не я ее, а она меня… М-да.

Впрочем, неважно. Основная цель была достигнута, ночлег найден. Так что, проснувшись следующим утром в семь часов, — нервы, чтоб им пусто было, — я чувствовал себя очень даже неплохо. Пожалуй, получше, чем если бы провел ночь в гостинице. Хотя и похуже, чем у себя дома.

Натянув трусы, штаны и накинув рубашку, я прокрался в кухню, стараясь не разбудить хозяйку и ее — это я для себя четко вчера зафиксировал — десятилетнего сына. Первое у меня получилось, а со вторым вышла накладка. В тот момент, когда я, вскипятив воду, заваривал себе кофе, зазвенел будильник. И через пару минут в кухне нарисовался тощий пацан в синих семейных трусах. Он зевал во весь рот и яростно чесал себе пуп, настойчиво пытаясь добраться до позвоночника.

При виде незнакомого дядьки, то есть меня, позвоночник был оставлен в покое, но и про рот малец на какое-то время забыл. А когда через секунду пришел в себя, то задал вполне логичный вопрос:

— Ты кто?

— Путешественник, — сказал я. — Ходил-ходил, устал очень. А твоя мать пустила меня на ночлег. Добрая женщина.

— Врешь ты все, — сказал пацан, и я напрягся. Если начнет обличать свою маман в сексуальной неразборчивости, придется вставать на защиту ее чести и достоинства. Но опытом общения с малыми детьми, тем более на такие идиотские темы, я, мягко говоря, не располагал и не знал, какие в таких случаях нужно подбирать слова. Те, которыми я привык пользоваться, для ушей десятилетнего ребенка вряд ли подходили. Но пацан не стал вгонять меня в краску. Хотя кофе я все-таки подавился. Потому что он сказал: — Ты бомжара. Я тебя в подземном переходе около нашей школы видел. Ты там деньги на опохмел клянчил.

Серьезный, в общем, пацан. Я потратил добрых десять минут на то, чтобы доказать, что он ошибся. Еще десять — чтобы убедить его, что я самый что ни на есть настоящий путешественник, почти Федор Конюхов. Потом он двадцать минут приставал ко мне с вопросами о дальних странах, пока я, наконец, не выпер его в школу — он, оказывается, по субботам учился, потому и встал ни свет, ни заря. А что мамка не проснулась его проводить, так это ерунда: «Что я, сам яйца не пожарю, что ли? Я ведь не детский сад». Короче, жарить для парня яичницу пришлось мне.

После убытия спиногрыза по месту учебы я оказался предоставлен сам себе. Его родительница продолжала безмятежно давить ухо, и собиралась делать это еще довольно долго, если исходить из того, во сколько мы вчера заснули.

Дабы не терять времени даром, я сделал себе еще кофе и занялся обмозговыванием планов на ближайшее будущее. Мозг, который вчера ночью решил выйти из состояния анабиоза и широким жестом подкинул неплохую идейку относительно ночлега, продолжал уверенно поскрипывать, обрабатывая вводные, конкретизируя вопросы и изыскивая ответы на них. И, надо признать, это у него неплохо получалось.

Первым делом он придумал следующую мысль, которая мне весьма понравилась. На Иванца было совершено уже два покушения, и оба неудачные. Значит ли это, что покушавшиеся опустят в бессилии руки? Вот уж дудки. Скорее всего, они таки попытаются достать свою жертву. Даже в больнице.