Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком

В лаборатории, которая занимала второй ангар целиком, был только Ли. Хейфец сдержанно поздоровался с ним и присел на стул.

– Алберт, у меня мало времени. До этого я не много общался с тобой. Расскажи, мне интересно, как ты пришел к своему открытию?

Ли недовольно поморщился: пауза в работе была нежелательна. Он снял с головы берет и сел напротив Хейфеца.

– У меня тоже нет времени, Карл. А если честно, то нет нормальных условий. Меня не удовлетворяют эти стены. – Он обвел руками пространство вокруг себя. – Нет достаточного количества средств, чтобы купить аппаратуру, привлечь к работе физиков, химиков, биологов, врачей. Меня абсолютно не волнует вопрос – есть у меня хозяин или нет. Для того чтобы мне спокойно работалось, я выполнял указания Белухи. Деньги – вещь важная. Они обязательно придут ко мне, но позже. А сейчас главное – темпы в работе. Я чувствую подъем сил, я на грани нового открытия… Но оставим это. Я отвечу на твой вопрос.

В свое время я не только допустил, но твердо вывел следующий постулат: всякая энергия имеет психическую природу. Всякая. Я не могу обосновать это научно, пока работаю один. Когда со мной будут физики и химики, мы сообща сделаем это. Но опыты, проведенные мною, говорят сами за себя. Энергия убитых животных делится на две составляющие: тангенциальную энергию – с ее внутренней сосредоточенностью, и радиальную энергию, которая стремится к более сложному состоянию. Энергия излучения убитых кошек являет собой максимум при очень малых радиальных значениях. Она в корне отлична от энергии организации, которая присуща лишь при больших радиальных значениях – сюда отнесем человека, свиней, кроликов… Смерть – некое физико-химическое превращение. В начале пути мне удалось сконцентрировать часть, казалось, безвозвратно утерянной энергии. Чистую математику я облек в форму.

Карл более внимательно вгляделся в лицо Алберта, пытаясь прочесть в нем паранойю, сумасшествие. Похоже, он нашел в нем все это. Он говорил, а глаза горели больным, маниакальным огнем.

– То, что принимают мои пациенты и наркоманы в Москве, – это лишь побочный продукт. Я почти уверен, что вскоре смогу произвести препарат, в котором будет минимум радиальной энергии. Понимаешь, Карл, энергия организации любого человеческого организма, которая различается и опускается в область преджизненных центров вследствие истощения, будет компенсироваться моим новым препаратом, в котором минимум радиальной энергии. Когда уничтожается физическая энергия кошки или собаки, психологическая энергия – которая и так находится в диспропорции с физической энергией – вырывается наружу и теряет зависимость между внутренним и внешним качеством. Далее…

Хейфец не дал ему договорить.

– Ты маньяк, Алберт.

Он резко поднялся и выстрелил ему в висок. Сухой звук выстрела заглушили толстые стены-»сандвичи» ангара.

Выходное отверстие от пули было огромным, мозги экстрасенса и сгустки крови забрызгали приклеенный на стене девиз Алберта Ли:

Знать, чтобы мочь; мочь, чтобы действовать; больше мочь, чтобы больше действовать; больше действовать, чтобы полнее существовать.

В ангаре было жарко. Температура в печи – над экраном вентиляционной системы – достигала восьмисот Кельвинов. Хейфец побросал в печь все рукописи Ли, реторты и колбы со стола, части нового прибора. Излучатель брызнул синеватым цветом и вмиг почернел, потерял привычные контуры, занялись медные его части, красивыми язычками зеленого пламени играя в печи.

– Вот и все, – Карл вытер руки о салфетку. – Давид может не волноваться о своей судьбе. Я позаботился о ней.

Теперь ему предстояло подумать о себе и о тех, кто подставил его. Он найдет их.

Выходя из ангара, Хейфец снял замок с предохранителя. Прежде чем захлопнуть дверь, он последний раз взглянул на Ли:

– Маньяк.

Лучников уже сидел в белой «Ауди», Губенко стоял у дверей дома. Он был похож на певца Дэвида Боуи на сцене: ферму быстро накрывали сумерки, элегантная фигура красиво подсвечивалась ярким светом фар.

– Когда вернусь, я переделаю документы на твое имя, – Карл шлепнул ладонью по длинному капоту «Порша».

Вениамин не обрадовался.

– И распорядись, чтобы убрали собак, – попросил Хейфец. – Не дай бог покусают гостей.

Спустя пятнадцать минут Лучников вывел машину на кольцевую развязку и свернул в направлении Климова. Со стороны города показалась вереница милицейских машин. Сверкнув огнями, они влились в шоссе. Хейфец не сомневался, что кавалькада направляется на звероферму.