Сергей Зверев - Гамма-воин

— Сюда нельз-з… — успел выкрикнуть метрдотель, сунувшийся на шум с кожаной папкой меню, — и тут же получил тычок прикладом под дых.

В банкетном зале стоял сдержанный гул, прерываемый хлопками пробок от шампанского. Берцы спецназа грохотали за спиной лейтенанта Тарасова. Артем дернул бронзовую дверную ручку и, отбросив автоматным стволом бархатный занавес, вбежал в зал. За командиром, сокрушив многоэтажную подставку с посудой, вломились злые с мороза бойцы.

Чинно жрущие и пьющие криминальные мальчики не успели и рта открыть, как были уложены на пол. Они поняли, что не менты приехали в гости, а народ посерьезнее.

Артем прошел по залу — бойцы сработали на отлично. Снизу донесся возмущенный вопль и глухой звук ударов: в зал втолкнули еще одного. Обслугу наглухо блокировали в полуподвале. Кто-то из лежащих принялся орать насчет прав человека в России, за что справедливо получил берцем по ребрам. Задержанных обыскивали: стволы и ножи летели в угол.

Слышно было, как на стоянку прикатили ментовские ГАЗы-«воронки» — сразу два-три, не меньше. Группе снайперов под командой Багратиона работы не нашлось.

Артем потянул ко рту микрофон рации, и тут случилось неожиданное. Со стороны запасного входа, из-за сгрудившихся официантских тележек, прогремела очередь. Тарасов машинально упал на живот, по звуку он понял, что стреляли из «узи». Один из бойцов был убит на месте, еще одному подрезало пулями ноги…

— Огонь на поражение! — рявкнул Артем.

Пули решетили лепнину карнизов, со звоном отскакивали от прутьев тележек. «Узи» заткнулся. Вытянулось на полу в кровавой луже тело в костюме-тройке.

— Туда! — указал Тарасов.

Перепрыгивая через труп, бойцы вбежали на темную лестничную клетку.

Артем указал стволом автомата вниз, и под увесистыми берцами застонала витая лестница. Толкнув наугад первую попавшуюся дверь, Тарасов наткнулся на что-то мягкое, дышащее…

— Начальник, не стреляй! — прошелестел тревожный шепот. — У меня мама больная!

Артем посветил фонариком. Скорчившись в углу, погребенный под грудой хозяйственного хлама, в подсобке притаился человек незавидной наружности — тощий, с залысинами и воспаленными круглыми глазами.

— Иди в зал. Менты с тобой разберутся! — так же негромко приказал Тарасов.

— Товарищ лейтенант, отпусти! Не сдавай ментам проклятым! — мгновенно просекая ситуацию и разглядев в полутьме зеленые звездочки на бушлате Артема, захныкал тощий. — По ошибке здесь оказался, мамой клянусь! Ну, той, которая больная!

Решив, что стрелять и вообще представлять опасность этот придурок не мог, Тарасов отступил в сторону и кивнул: вали, мол, отсюда… Сейчас Артем не отпустил бы того человека — просто из вредности, а тогда были идеалы, мораль, желание хоть в чем-то отличаться от мента поганого, и все такое…

— Номер телефона моего запомни, — обернулся на лестнице тощий. — Жиганом меня кличут…

Как Жиган проскользнул тогда через служебный ход мимо бдительных бойцов в черных масках, Артем так и не узнал.

Это было лет десять назад, а то и больше. Все тогда были живы — и комбат Мезенцев, и Багратион… И он сам, боевой офицер Тарасов.

Не хотелось звонить по старому номеру, а вот ведь пришлось.

— Торговая группа «Менора Плюс», слушаю вас, — ответил на удивление приятный женский голос.

— Пардон, мне Жигана надо, — буркнул Артем. — Я вроде номером не ошибся…

— Представьтесь, пожалуйста, — как ни в чем не бывало чирикнула девушка.

— Майор Тарасов…

— Перенаправляю ваш звонок… Спасибо…

Девушка умолкла, и вместо ее обволакивающего голоса в трубке раздалось тяжелое сопение. После минутного молчания хриплый голос отозвался:

— Ну?

— Здорово, бандит, — бросил в трубку Тарасов. — Вот твой телефон и пригодился…

— А-а, здорово, начальник! Помню тебя, помню! Уже майор, надо же! — хихикнув, отозвался Жиган. — Старые долги помню… Давай встретимся, перетрем это дело…

— «Начальником» только меня не зови, — попросил Артем. — Я не мент, если помнишь… Мама-то как, выздоровела?

— Детдомовский я, — все так же хихикнул Жиган.

Странной личностью был этот самый Жиган, когда-то залетный босяк из веселой Одессы. В начале девяностых он какое-то время терся в ближайшем окружении Корейчика, но уже через пару лет у Жигана оказались собственные дела. Его можно было видеть в окрестностях Моссовета, где одессит устраивал дела с чиновниками, на Тишинском рынке возле менял. И даже на всемогущей Петровке, 38, у Жигана были свои приятели. Он все знал, обо всем слыхал, был зван на серьезные сходняки, хотя вроде и не имел там права голоса. Потом Корейчика уходили свои же, а предусмотрительный Жиган оказался в стороне. Настали глухие путинские времена, и одессит, к тому времени уже прочно обосновавшийся в Москве, наладил легальный бизнес. Жиган обзавелся офисом, парой приличных машин, загородным домом и яйцевидным животиком…