Александр Тамоников - Пылающие горы

А за окном соседнего дома продолжал сидеть Николай. Он не спал.

Ольга прошла в спальню Валеры, прилегла к нему на софу.

Она так и не смогла уснуть в эту ночь. Как, впрочем, и Николай, которого не свалили даже две бутылки водки. Несмотря на бессонную ночь, Николай нашел в себе силы собраться, чтобы утром отправиться на работу.

В администрации отсидел на планерке, определил план работы подчиненным и собрался в Дом культуры, проверить окончание работ по приведению клуба в более-менее приличный вид накануне празднования 200-летия поселка Ташаево.

Выйдя из «Белого дома», увидел возле своей «Нивы» Соболева:

— Привет, Володь!

— Здорово. Ну, как ты?

— Нормально.

— Это, вообще-то, заметно. Тебе бы домой. Отоспаться, а то видок, честно говоря, не очень.

Николай махнул рукой:

— Плевать! У тебя дело ко мне? Или так вышел, посмотреть, как выглядит сосед?

— Так вышел.

— Тогда я поехал. Надо клуб посетить.

— Давай.

Есипов сел в «Ниву» и тронулся в сторону Дома культуры. Работы в здании были завершены, можно принимать участников торжества. Николай хотел подняться на чердак, посмотреть, как обстоят дела с восстановлением освещения зала и фойе, но раздумал. Посмотрел на потолок. Светильники все вроде на месте, хотя нет, трех не хватало, но пустые дырки на общем фоне не бросались в глаза. В другое время он обязательно бы вызвал электриков устранить недоделки, но сейчас все майору было безразлично. Единственно, что он еще сделал, так это включил рубильники. Свет был и в зале, и в фойе, и в туалетах.

Закрыв центральный вход, он сел в машину.

Куда теперь? В администрацию? К себе в отдел? Под недвусмысленные взгляды и намеки Надежды Петровны Власовой? Та не упустит случая укусить начальника, если, конечно, слухи о его делах на личном фронте успели распространиться по поселку. А они наверняка распространились. Такова здешняя жизнь, ничего утаить невозможно! Прав Владимир, наверное, следует поехать домой, вколоть себе усыпляющий препарат из боевой аптечки и вырубиться до утра. Но прежде надо предупредить Аракевича. Не отпроситься, а предупредить.

Есипов по сотовому телефону набрал прямой номер главы администрации. Тот ответил сразу.

— Слушаю, Аракевич!

— Это Есипов. Считаю необходимым предупредить вас, Андрей Михайлович, что сегодня на работе не появлюсь. По состоянию здоровья.

Глава администрации ответил не сразу. Не привык, чтобы таким образом подчиненные разговаривали с ним. Ничего, пусть привыкает. По-другому Николай с Аракевичем общаться не будет. Выдержав паузу, глава спросил:

— Заболели, Николай Алексеевич?

— Нет. Просто чувствую себя неважно.

— Хорошо. Отлежитесь, хворать нам сейчас, накануне праздников, было бы нежелательно. Один вопрос, вы проверили работу стройбригады за выходные дни?

— Да. Они со своей задачей справились.

— Ясно. Отдыхайте.

Николай отключил телефон. Вспомнил, что Калинин просил его по возможности понаблюдать за особняками главы администрации. Заехать по пути к причалу? Да глянуть оттуда на «запретную зону»? А что это даст? Ничего, но хоть отчитаться, пусть чисто формально, перед генералом он сможет с чистой совестью.

Есипов повел «Ниву» к реке. Оставил машину на улице. Далее прошел пешком. Вот и Ока, лужайка, где они сидели с Ольгой, пока Валера ловил рыбу. Причал, с которого подростка смыло волной от катера-убийцы и с которого он, Николай, прыгнул за мальчиком. На противоположном берегу два высоких дома, и тишина. Он присел на траву, закурил. Вспомнил тот выходной, когда едва не погиб Валера, и Есипов увидел физиономию кавказцев на катере. Это было совсем недавно, и одновременно бесконечно давно. Уже в прошлом. Сзади раздались легкие шаги. Николай сразу определил, что к причалу приближается подросток. Он обернулся и увидел Валеру с ранцем в руке. Есипов посмотрел на часы. Почему Валера не в школе? Мальчик подошел к нему, присел рядом:

— Здравствуйте, дядя Коля.

— Привет. Интересно, что ты делаешь у реки во время занятий?

— Училка по математике заболела, урок отменили.

— А почему сюда пошел, а не остался с ребятами из класса?

— Настроения нет.

— Проблемы?

— А то вы не знаете?

И вдруг зло проговорил:

— А все из-за него!

Есипов спросил:

— Ты об отце?

— О ком же еще? Явился!

— Ну, ты это прекрати! Он твой отец, это во-первых, кроме вас, ему возвращаться было некуда, это во-вторых, и в-третьих, мама его любит. Чувства матери надо уважать, потому как мать для человека самое святое, что есть в жизни.