Андрей Щупов - Путь

Поднявшись на второй этаж, я очутился в сумрачном коридоре. Все окна здесь оказались завешенными глухими пыльными шторами. Застыв на месте, я прислушался, Где-то совсем рядом приглушенно бубнили голоса. Заметив узкую полоску света под дверью одной из комнаток, я двинулся к ней.

Крупный усатый детина сидел, полуприкрыв глаза, закинув ноги на стол. Манера, приличествующая тиранам. Это и был мой Манта. Он сидел и наслаждался покоем, еще не ведая, что судьба прислала к нему худшего из гонцов. Лицо его отражало безмятежность, в левой руке искрилась сигара, от которой тянулась ленивая синусоида дыма. Знакомый тип с лошадиными зубами поскрипывал в кресле-качалке, читая вслух какую-то книжонку.

— И тогда они крепко задумались…

— Пропускай, — сипло выдохнул вожак.

— Ага, понял! — обладатель неприятных зубов зашуршал страницами. — Во! Кажется, тут уже того… Интереснее.

Ни тот, ни другой не заметили моего появления. Я стоял, вероятно, добрую минуту, разглядывая пепельные черты главаря банды. И вероятно, он что-то в конце концов почувствовал. Тяжело повернув голову, вонзил в меня свой дьявольский взгляд.

Он оказался альбиносом, и только сейчас, изучив его как следует, я в полной мере осознал страх Читы. Два недобрых демонических глаза неотрывно следили за мной. В них было все, кроме тепла и света. И это «все» повергало в шок. Я смотрел на него, не моргая, а чуть позже примолкло и кресло-качалка. Суетливо, делая массу ненужных движений, чтец начал вытаскивать из-за пояса револьвер. Книжка упала к его ногам. Он безусловно узнал незванного гостя и наверняка перепугался.

— Я пришел за тобой, Манта! — объявил я. — Собирайся.

Револьвер уже смотрел на меня черным стылым зрачком, и губы вожака тронула снисходительная улыбка.

— Кто ты есть, зайчик?

— Я пришел за тобой, — повторил я. Выдумывать что-либо новое мне не хотелось.

— Я перед тобой, мой зайчик, — пропел он. — Что дальше?

Справа бодренько хихикнуло кресло-качалка. Я повернулся к револьверу, и любители чтения вслух с удивлением пронаблюдали, как выныривает из-под полы по-змеиному длинное тело палаша. В лицо хлопнул выстрел, но слишком уж заполошно, чтобы быть точным. Пуля шмелем обожгла голову, срикошетировала от стены и унеслась в окно, к далекому горизонту, может быть, надеясь зацепить по пути еще что-нибудь живое. И тотчас победно сверкнул палаш. Лошадиный оскал распахнулся в скрежещущем вопле. Кисть, обвившая револьверную рукоять, отлетела к столу вместе с оружием. Я посмотрел на побледневшую физиономию Манты и отчего-то вспомнил нашего давнего перепуганного шофера. До чего же равняют нас всех эмоции. Радость, тоска, страх… Один испуганный человек чрезвычайно похож на другого испуганного… В тот памятный и роковой день наш водитель тоже боялся. Боялся не останавливаться. И все же мы заставили его это сделать.

Манта видел, как я замахиваюсь, но так и не шелохнулся. Может быть, поэтому я дрогнул. Я ударил плашмя. Откинув голову, он с хрипом осел в кресле. Он был жив, и ненавистное мне сердце, живой насос из мускулистых пазух, по-прежнему трепетало, перегоняя его ледяную кровь по километрам сосудов.

Обойдя стол, я выволок Манту из кресла и швырнул на пол. Тупо взглянул на корчащегося от боли чтеца. Стоя на коленях, зубастый литератор подвывал и раскачивался подобно метроному. Пол под ним жирно поблескивал. Если культю не перетянуть, то через пяток-другой минут он попросту истечет кровью… Я поискал глазами что-нибудь, что заменило бы мне жгут, но ничего подходящего не нашел. Значит, так тому и быть… Криво улыбнувшись лошадиному оскалу, я опустился устало в кресло. Я уже знал, что совершу с Мантой.

Особый автобус, особое время. Я еще помнил те прыгающие буквы на пропусках, что могли оказать нам неоценимую услугу. И я успел.

На тихой, ничем не примечательной улочке, куда должен был подкатить автобус, толпилось десятка два бродяжек. На бетонных тумбах, завезенных сюда в незапамятные времена, восседала банда. Теперь уже моя банда…

Можно в равной степени смеяться и плакать, но это действительно было так. Капризный выверт судьбы сделал меня атаманом этих отщепенцев. Квелый небритый парень помог дотащить тело вожака до этой улочки. Они не знали, что я собираюсь с ним делать, как не знали ничего и об автобусе. Тип с лошадиными зубами умудрился выжить и приплелся вместе со всеми. Удивительная живучесть!.. Как и все он посмеивался над убогими шутками, как и все безоговорочно зачислил меня в преемники Манты. Я не разубеждал их в этом. Не было ни сил, ни желания.