Владимир Моргунов - Серый кардинал

— Первого, — скромно ответил Епифанов.

— Ну вот, неужели вы всерьез поверили в этот бред: у некого Клюева лежит дома орудие убийства (не простой топор или нож мясницкий, заметим в скобках), больше месяца после совершения преступления лежит. И вдруг кто-то узнает, что эта штука находиться у вышеупомянутого Клюева, и сообщает «куда надо». Одно из объяснений такой версии, хотя и достаточно абсурдной: Клюев в пивной стал похваляться, что он «замочил» кого-то. Такое вообще-то бывает, хотя часто бывает — половина микрорайона или поселка уже знает о преступлении, потому что сам преступник чуть ли не на каждом углу об этом болтает, а последними — может быть, и через месяц узнают «органы», которые «по оперативным данным обнаруживают и обезвреживают опасного преступника» — или как там еще выражаются ваши специалисты по связи с прессой? Но, честное слово, вы меня обижаете, ставя в один ряд с такими придурками. Я ведь, как никак, бывший офицер КГБ, пороху до дури нанюхавшийся. Ели бы я сделал то, в чем меня пытаются обвинить, то есть, убил Петракова, то орудие убийства дома не хранил бы, я спокойно оставил бы его на месте преступления, как, например, сделал это покойный Панков.

— Да, — Епифанов смотрел на него со странным выражением во взгляде. — Я склоняюсь к мысли, что вы именно так и поступили бы.

— Неужели? — ироническим тоном спросил Клюев. — И вы мне не льстите?

— Нет, не льщу. Вы все выдвигаете версию, что арбалет вам подбросили. Что же, она имеет право на существование, как и любая другая. Но надо ответить на ряд вопросов: кому столь непростая операция оказалась по плечу — ведь вы запираете квартиру, и о присутствии посторонних в ней в силу специфического вашего опыта могли догадаться — и откуда этот «кто-то» знал, что именно вы были шестнадцатого апреля на месте будущего преступления?

— Я думаю, это не так уж и сложно, — пожал плечами Клюев, — тем более, для специалиста.

— Да что вы говорите? — теперь уже Епифанов, можно сказать, исходил сарказмом. — Да вы знаете, какие дела разваливаются? В десятки томов! Листочек к листочку! Показания свидетелей, перехваченные записки, снимки, магнитофонные записи, протоколы изъятия, медицинские экспертизы, заключение по баллистике, молекулярной химии. Несколько месяцев кропотливой работы — и все псу под хвост!

— Вы об этом еще, кажется, забыли упомянуть — о показаниях самого подозреваемого. Ну уж признание-то вы надеялись из меня выколотить. Может быть, и компенсировали бы этим делом неудачи во всех предыдущих. Года два назад мне вообще «политическую» статью шить можно было бы — создание банды с целью свержения Советской власти.

— Послушайте, Клюев, мы так ни к чему и не придем, — Епифанов снова говорил спокойно, усталым голосом.

— А вы разве хотите прийти к чему-то? Нет ничего проще — сообщить о месте и времени следующей нашей встречи своему начальству, пусть оно пришлет десятка два «оперов», переодетых в гражданское, и все дела.

— Я бы мог поступить так уже сегодня.

— А я, может быть, не уверен в том, что вы именно так и не поступили, — Клюев демонстративно огляделся по сторонам.

— Да уверены вы, уверены, — вздохнул Епифанов. — Вы ни за что бы не разговаривали со мной столько времени. Я представьте себе, успел вас изучить — и в личных, так сказать, контактах и заочно. Не только о Сергееве, Панкове и Козлове справки наводил. И я знаю, что у вас наверняка существуют конкретные предположения о личности того, кто затеял весь этот спектакль.

— Предположения-то есть, — Клюев взялся правой рукой за мочку левого уха, — но только в общих чертах. Одно я могу предполагать об этом человеке — что он обладает достаточно большой властью. И вот этому мистеру Иксу я когда-то в чем-то помешал. Мне кажется, что он может иметь непосредственное отношение к фирме «Терра». Поэтому необходимо больше знать о «Терре» — кто ею управляет, кто учреждал или ее еще каким-то образом основывал.

— Выясним, — кивнул Епифанов. — На сегодня, наверное, все?

— Да, — сказал Клюев. — До свидания.

Но на следующие свидание с Епифановым пошел Ненашев, убедивший Клюева в в том, что «три — счет нехороший». Он доказывал, что Епифанов — «жук тот еще, он только прикидывается дуболомом, а на самом деле здорово себе на уме» и что он наверняка замыслил какую-то комбинацию.

— Нет, представь себе на минутку, что он пытается вытащить из тебя все известные о том, кто сотворил тебе «каку». То есть, пытается определить круг твоей осведомленности с достаточной степенью точности. Ты представь себе, что он работает на этого гада.