Кирилл Казанцев - Доказательство чести

Кто-то правильно просчитал ситуацию и определил роль Антона в деле освобождения Пермякова как ведущую. Значит, это люди Локомотива?

Копаев подъехал к гостинице «Хаятт Ридженси» на улице Бориса Ельцина, быстро вышел из машины и вбежал в просторный холл. В стеклянной двери он как в зеркале увидел, что из «Форда» вышли двое мужчин.

— Правовое управление мэрии, — коротко представился он, показал удостоверение и быстрым шагом направился к лестнице.

— Подождите! — вскричал администратор и бросился следом.

Останавливаться смысла не было. Копаев понял, что надо довести тему слежки до абсурда. Так лучше распознаются истинные цели преследователей. Манера беглеца заставляет их раскрывать свои планы. Если они имеют серьезные намерения по отношению к Антону, значит, побегут следом, и ничто не сможет их остановить.

Антон специально выбрал именно гостиницу. Народ здесь всегда присутствует, но это мышеловка, замкнутое пространство. Риск оправдывается, если его собираются убить.

Он оторвался от цепкой руки администратора и побежал по лестнице. Тот признал в посетителе сумасшедшего и ринулся следом. Антон обернулся.

Двое коротко стриженных, хорошо одетых молодых людей торопились за ним. Слежка перешла в решающую фазу.

«Их цель — меня завалить», — понял Копаев и почувствовал, как его кровь наполняется адреналином.

Он развернулся и всадил короткий хук в скулу администратору. Мужчина, не ожидавший этого, развернулся и боком повалился на ступени. Через него уже прыгали двое преследователей.

Копаев бежал по лестнице элитной гостиницы, на ходу вынимая из кармана телефон.

— Товарищ полковник, меня преследуют!

— Ты знаешь кто? — Быков понял ситуацию, поэтому говорил коротко и быстро.

— Думаю, люди Локомотива. Они из той самой машины, которая подрезала «Волгу»!

— Помощь нужна?

— Пока нет.

Копаев сунул мобильник в карман и влетел на этаж. Какой? Пятый, шестой?.. Антон бежал и вдруг понял, что уперся в стену. Тупик. Лишь слева колыхалась занавеска. Была распахнута дверь, ведущая на балкон.

Преследователи уже никуда не торопились, перешли на шаг. Расстояние сокращалось с каждой секундой.

— Надо что-то делать, — пробормотал Копаев.

Он покачнулся и схватился рукой за лоб, тем самым показал, что едва стоит на ногах от ужаса. Преследователи почти остановились. Тот из них, который шел первым, сунул руку за пояс и вытащил наручники.

«Браслеты не полицейские», — отметил Копаев.

Спецслужбы так не работают. Значит, это были люди Локомотива. Больше просто некому следить за Антоном.

Он качнулся, бросился на балкон, перемахнул через перила и свалился этажом ниже.

— Куда, тварь? Номер четыреста! — послышалось наверху.

Копаев прыгнул через кровать, на которой парочка занималась любовью. Трудно сказать, почему так вышло, но с его появлением они вдруг прервали это мероприятие. Антон зацепился ногой за одеяло и рухнул на паркет так неожиданно и мощно, что задохнулся. Воздух выбило из его легких, но опера это не остановило. Он метнулся в прихожую, распахнул дверь и увидел в конце коридора одного из преследователей, мчащегося к номеру.

— Стой, сука!..

Копаева это подбодрило. Нет ничего лучше, чем видеть ярость врага.

Антон бросил взгляд на руку бандита. Он ошибся или в ней действительно сжат ТТ?..

На дороге оказался сотрудник гостиницы. Копаев столкнул его в сторону, не сбавляя скорости. Раздался какой-то глухой стук, что-то зазвенело. Антон даже не заметил, что именно держал в руках этот человек.

Сердце готово было выскочить из груди, в голове пылал жар. Что делать?..

Копаев стал вертеть головой в тупике коридора, как барсук, загнанный в угол. Лестница — нет! Туда нельзя. Его собьют с ног. Бегущий человек — безусловный раздражитель. Первая реакция у всех одинакова — задержать его. Тот, кто несется за ним следом, мгновенно получает статус положительного героя. Так было всегда.

Бандит появился из-за угла, замер на месте и опустил руку с пистолетом. Оба понимали, что погоня окончена.

Копаев опустил голову и пошел к стене. Туда, где висела репродукция Матисса.

— Вот и все, дружок, — задыхаясь от долгого бега, просвистел преследователь Копаева. — Финита ля комедия.

Антон посмотрел в его глаза и не заметил в них ни капли разума. Интересно, видел ли этот тип то же самое в глазах опера?

Копаев оттолкнулся от стены, в четыре шага пересек коридор. Он слышал грохот рамы, чувствовал, как осколки стекла вспарывают его кожу и молился лишь об одном — только не глаза.