Сергей Соболев - Сирийский патруль

Драгоценные секунды уходили, счетчик «тикал». А Козак все еще стоял у входа в «студию», не зная, как именно ему следует поступить. Вот попал, так попал. Любой неверный шаг, любое необдуманное решение могут привести к непоправимым последствиям.

«Уходи! Немедленно уходи!! Беги отсюда!!! — явственно прозвучал где-то под черепной коробкой внутренний голос (а может, он сказал это вслух). — Потому что следующим — после Бухгалтера — наверняка будешь ты…»

Козак шумно сглотнул. Спокойствие, только спокойствие. Он не должен поддаваться панике.

«Бежать нельзя остаться».

Вполне возможно, что от правильно поставленной запятой или паузы в этой всплывшей в его мозгу «амфиболии» зависит его собственная жизнь.

И то, какое будущее ожидает тот тайный проект, составной частью которого он, Иван Козак, служит уже достаточно протяженное время.

Первым делом Иван заглянул в туалетную комнату. Пусто. И ничего подозрительного — на «держалках» висят два чистых полотенца, еще одно — чуть влажное — обнаружено в бельевом ящике. На стенках душевой кабинки и плиточном полу кое-где еще видны капельки влаги. Не далее, как два часа назад, этой кабинкой пользовались… Все прочее в идеальном порядке.

Козак выключил свет, закрыл дверь в ванную, после чего вновь переместился в «студию».

На дно «турки», стоящей на малой конфорке электрической плиты, засыпан молотый кофе. А вот вода — не налита. В холодильнике литровая бутылка молока, упаковка яиц, сыр и ветчина. Там же, внизу, лежит плоский пакет с хлебцами для тостов — он не надорван. Раковина пуста, в мусорном ведре тоже пусто. Судя по всему, Жан Луи не успел — или не захотел — позавтракать…

Держась ближе к окнам, глядя под ноги, чтобы не наступить на то, что ранее было содержимым черепной коробки Жана Луи, Иван обошел по дуге гостиную. Пройдя между стеной и краем «терминала», — стол с тремя большими плоскими ЖДК экранами стоит не вплотную к стене, а на расстоянии примерно полутора метров от нее — подошел к закрытой двери, за которой находится спальня.

Постоял секунду-другую, прислушиваясь… Повернул ручку, заглянул вовнутрь.

В спальне включен ночник… Постель аккуратно застелена. Шкаф-купе — закрыт. Здесь тоже ничего подозрительного…

Козак вернулся в гостиную. Подошел к балконной двери — балкончик здесь крохотный, но все же он имеется. Проверил, закрыта ли эта дверь. Да, закрыта изнутри.

Второе окно, расположенное в той части, где находится кухонный отсек, — армированный стеклопакет, такой же, как и в его квартире, — имеет лишь узкую фрамугу для проветривания, само же оно не открывается.

Закончив предварительный осмотр, Иван уставился на тело, распростертое на полу у «терминала» рядом с опрокинутым офисным креслом.

А на кого или на что ему еще смотреть? Кроме него самого и мертвеца, в этом адресе более никого нет.

В съемной квартире у Бухгалтера оборудован точь-в-точь такой же терминал, как и в их небольшом офисе. Плоские экраны хьюлитовских 30» ЖК-мониторов — выключены. Левый — если смотреть от входа в гостиную — экран поврежден: имеющееся в нем сквозное отверстие окружено паутинкой трещин или разрывов. Панель вдобавок основательно забрызгана кровью и вышибленными из головы Бухгалтера мозгами… Пуля застряла в стене: он обнаружил отверстие в штукатурке, когда обходил терминал, чтобы попасть в спальню. Центральная панель цела, но тоже, хотя и в меньшей степени, испачкана бурыми и грязно-розовыми комочками… Правая панель — как новенькая.

На столе, забрызганном кровью гораздо в меньшей степени, нежели пол или панели, два лэптопа с закрытыми крышками. Оба оборудованы чипсетами беспроводной зарядки. На свободном пространстве стола — между ноутами — лежит листок бумаги. Козак, поглядывая под ноги, стараясь не испачкать подошвы ботинок в крови, подошел к столу сбоку. Чуть поколебавшись, вытянул руку и включил настольную лампу: благо она закреплена на штативчике как раз с его стороны.

Обычная писчая бумага формата А4. Брать в руки этот листок Козак не решился (да и зачем?). Но не посмотреть, что там написано, не попытаться прочесть запись, было бы глупо.

Текст не от руки, но печатный. Наверняка набран в компьютере, затем распечатан на принтере…

На белом листке лишь кое-где видны бурые «кляксы»; текст легко читается. Записка составлена на французском. Козак, надо признать, не может пока похвастаться большими свершениями на ниве изучения французского языка. С «Оператором», с еще двумя сотрудниками местного небольшого офиса, с тем же «Бухгалтером», наконец, он все это время общался преимущественно на английском.