Сергей Соболев - Сирийский патруль

Иван задумчиво покивал головой. Через каких-то пару часов он увидит кого-нибудь из московских товарищей.

Немногое он сможет сказать в таких условиях… Надо быть очень осторожным, надо следить за каждым словом.

Но главное он все же постарается донести — Иван Козак сделал еще один шаг по выбранному опасному маршруту, он только что поднялся еще на одну ступень.

Анна припарковала «Гелендеваген» на стоянке возле пассажирского терминала бизнес-класса «Внуково-3». Приподняв манжету светло-серого пиджака, сверилась с щедро инкрустированным бриллиантовыми камушками циферблатом наручных «Картье» — пятнадцать минут второго пополудни. Она прибыла на место на четверть часа раньше назначенного ей куратором времени. Все, кто работает с Антоновым, знают, что этот человек не терпит необязательности и особенно опозданий. Так что лучше приехать загодя, чем опоздать хотя бы на одну минуту.

Она посмотрела в зеркало заднего обзора. Ее с вчерашнего дня неназойливо опекают сотрудники фонда: джип с двумя мужчинами в штатском въехал на стоянку сразу же вслед за ее машиной и остановился неподалеку. Выходить из внедорожника эти люди не стали; их задача — сопроводить Козакову от комплекса «Алые паруса» до аэропорта и понаблюдать, не следит ли кто сторонний за ней и ее служебным транспортом.

Эти часики, что сейчас у нее на руке, она, кстати, надела по просьбе Виктора Михайловича (чтобы не допускать проколов в «мелочах», Анна теперь даже про себя называла куратора по его залегендированному имени-отчеству). Оказывается, они лежали все это время в сейфе в ее кабинете. Cartier с сапфировым циферблатом, с украшенным бриллиантами золотым ободком. Стоимость, с учетом малого количества выпущенной партии, составляет не менее пятидесяти тысяч евро (по оценке знатока «ювелирки» референта Игоря). Коробочка с часами была ей поднесена в качестве «небольшого презента» на прошлый Новый год, когда они с Антоновым встречались в ресторане La Tour d’Argent («Серебряная башня») с двумя дельцами, выходцами из Центральной Азии. Одного из них, Джамшеда Рахимбаева, уже нет в живых; вместо него делами «худжандского» клана нынче заправляет его брат Солтанбек — именно он позвонил вчера на сотовый Антонову. Вторым на том предновогоднем ужине в одном из самых фешенебельных и дорогих ресторанов мира, был не кто иной, как Фарход Шерали, человек с большими связями в Кабуле и не только, глава одного из крупнейших афганских наркокартелей.

Анна открыла дамскую сумочку. Достала пудреницу с зеркальцем. Глянулась в него, проверила, все ли в порядке с макияжем и прической. Антонов вчера отпустил ее пораньше (да у него и самого были еще какие-то дела). Анна успела наведаться в салон, расположенный в комплексе «Алые паруса». Ее со вчерашнего вечера никто не тревожил; не было звонков ни от Ивана, ни от странных субъектов вроде вчерашнего «Николая», ни от своих коллег. Она, наконец, смогла выспаться; поэтому чувствовала себя сегодня вполне сносно.

Убрав косметичку, молодая женщина достала из сумочки загранпаспорт. Открыла его, посмотрела на фотографию самой себя трехлетней давности. В графе фамилия значится — Козакова/Kozakova… В графе имя — по-русски — Анна Алексеевна; на английском лишь имя — Anna.

Последний раз, если верить этому документу, она выезжала из страны в конце января минувшего года. В паспорте стоит отметка, сделанная на терминале в парижском аэропорту имени Шарля де Голля о выезде из Франции от двадцать седьмого января прошлого года. Более свежие по времени отметки о пересечении границы отсутствуют.

Зато имеется шенгенская виза во Францию — Etats Schengen — сроком на девяносто суток. Виза действует с тринадцатого февраля…

Как удалось так быстро разжиться свежей шенгенской визой, да еще и в отсутствие самой владелицы паспорта?.. Это секрет фирмы, которым Антонов — или кадровики ГРУ — вряд ли захотят делиться даже с ней, человеком, проверенным по части умения держать язык за зубами.

Анна задумчиво покачала головой. В апреле прошлого года, когда ее перевели из фонда в «агентство» и направили для продолжения службы к Митрохину, она, посоветовавшись с руководством, заказала новый комплект документов. Она тогда изъявила желание взять себе девичью фамилию матери — Рощина. Документы выправили оперативно — за три дня. В этом новом паспорте, врученном ей полковником Митрохиным, — а не сотрудником паспортного стола, как это произошло бы в случае с простым смертным, — не содержалось отметок о ее единственном замужестве. В нем также отсутствовали записи о ее прежних местах проживания (а она была прописана сначала по адресу общежития МВД в Воронеже, а затем, после переезда в Белгород, уже на пару с Иваном, и приобретения в этом облцентре в собственность квартиры, по белгородскому адресу)…