Сергей Соболев - Сирийский патруль

— Вы, наверное, мне не хотите говорить… — на другом конце линии послышался вздох. — Думал, шо увижу его… А если не увижу, то хоть узнаю от вас, Анна, х-хде его можно найти и как с ним связаться. Мне очень нужно поговорить с Иваном. Дуже надо.

«Мне он тоже очень нужен , — подумала Анна. — И я тоже хотела бы знать, "где его можно найти и как с ним связаться"».

— Вот что… — вслух сказала она. — Вы меня слышите, Николай?

— Да, говорите.

— Вы сейчас где находитесь?

— Я в пути: еду по трассе от Белгорода…

— Пришлите мне — на вот этот номер — СМС с вашей электронной почтой.

— Ага… Понял! Зараз вышлю!

— Если появится что-то от Ивана или если он сам позвонит, я вам сообщу.

Дорога до офиса «Антонова», расположенного в одном из зданий бизнес-центра «Сретенка», заняла около получаса. Звонить из машины куратору Анна не стала: ее номер стоит на «прослушке», так что он наверняка все слышал. А если и не слышал, а был, к примеру, занят чем-то важным, то она доложит ему о звонке лично, уже через несколько минут.

Полосатая стрела шлагбаума взметнулась перед бампером машины, которую местная охрана хорошо знает. Знакомый въезд под арку, где расположена служебная парковка. Анна поставила разъездной «Гелендваген» на штатное место — почти у самых ступенек служебного входа. Есть и второй вход, через парадное основного здания бизнес-центра, но сотрудники фонда обычно им не пользуются.

Выбралась из салона, прихватив пальто и сумку-портфель. На короткое мгновение остановилась у шлифованных, серо-розового мрамора, ступенек, разглядывая вывески.

Год с небольшим тому назад, когда куратор впервые привез ее сюда, на Сретенку, здесь имелась лишь одна вывеска: «Некоммерческий фонд «БУДУЩЕЕ БЕЗ НАРКОТИКОВ XXI».

Теперь, под основной, на стене у темно-вишневого цвета двери, красуется еще одна табличка. А на ней довольно мелкими буквами, так что прочесть, пожалуй, можно лишь с близкого расстояния, написано:

«Гуманитарный фонд "БУДУЩЕЕ БЕЗ ВОЙН XXI"».

Анне не пришлось звонить в массивную дверь, прикрытую козырьком: охранник, дежурящий в вестибюле, сам изнутри открыл дверь. Приязненно — но и вежливо — улыбнувшись, как старой знакомой, пропустил молодую женщину в служебный офис.

Она поднялась по лестнице на второй этаж. Левое крыло здания перегораживает массивная дверь. Продернула смарт-карту, выданную ей — возвращенную — куратором через считывающее устройство идентификатора. Вошла через открывшуюся дверь в закрытую для простых смертных часть офиса.

В освещенный мягким янтарным цветом коридор, в котором она оказалась, выходит шесть дверей. У одной из них крепкий мужчина лет тридцати в неброском костюме, орудуя отверткой, закрепляет на стене табличку. Она сразу узнала Игоря, референта Антонова (он же его личный шофер, охранник, местный завхоз и самое доверенное лицо куратора в фонде). Тот, увидев прошедшую в закрытую часть офиса молодую женщину, приязненно улыбнулся:

— Здравствуйте, Анна Алексеевна! Рад вашему возвращению.

— Здравствуйте, Игорь! Тоже рада вас видеть.

Игорь вкрутил последний шуруп. Затем, отступив шаг назад, удовлетворенно покивал головой.

— Хорошо выглядите, Анна Алексеевна, — сказал он. — Bellissima!.. [10] Красиво (итал.). Превосходно, отменно (англ.). — добавил Игорь, но так, что это можно счесть как похвалой внешнему виду визитерши и ее чувству вкуса, так и работе, которую он только что завершил. — Excellent!..

— Вы, как всегда, мне льстите.

— С тех пор, как вы уехали, кабинет пустовал. А вот теперь — порядок.

Анна прочла надпись на табличке:

Директор спецпрограмм фонда

Козакова Анна Алексеевна

— Оперативно, — она заставила себя улыбнуться. — Вот только с фамилией «директора спецпрограмм» вы напутали.

— Ничего не напутали, — из открывшейся двери напротив выглянул куратор. — Разоблачайтесь, Анна Алексеевна. И, если у вас нет других срочных дел, — Антонов усмехнулся, — милости прошу ко мне.

Анна прошла в кабинет, который занимала до середины апреля прошлого года. В его убранстве ровным счетом ничего не изменилось. На столе в итальянской вазе стоит букетик ирисов. Молодая женщина в эти минуты испытала сильнейшее дежавю…

Ей даже на какие-то мгновения показалось, что она не покидала этого офиса. Почудилось, что все то, чем она жила на протяжении восьми или девяти месяцев, ей приснилось.

Включая и ее последнюю по времени поездку в Сирию, включая ее столь внезапный отзыв и спешное возвращение на Родину.