Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

Но приятно – «путевка в жизнь»!

У этого Крайзе было поразительное чутье на человеческие слабости. Он бил в самое незащищенное место.

— Где ты получил увечье, Густав?

Крайзе вкратце поведал о себе. Точь–в–точь, как было согласовано со мной и Толиком.

— В окружении, господин штурмбанфюрер…

При переправе через Неман…

После того, как добрался до своих, прошел проверку…

Так точно, господин штурмбанфюрер, в СД, в Познани…

Списали… – он продемонстрировал Ротте искалеченную руку.

Работать могу…

Да, и на ключе тоже. В случае чего сумею повернуть тумблер левой рукой.

Да, наловчился. В окружении чему только не научишься.

— Хорошо, Густав. Могу предложить тебе работу. Вернусь из командировки, поговорим.

— Премного благодарен, господин штурмбанфюрер.

— Не распускай сопли, Густав! Ты же был самым активным членом местной ячейки Гитлерюгенда. Кстати, как ты сумел устроиться в этот союз?

Крайзе замялся.

— Выяснилось, что моя мать немка, господин Ротте. Из переселившихся на Украину.

— Я смотрю, ты ловкий парень, Густав. Как у тебя с образованием?

— Закончил три курса на электротехническом факультете Высшей технической школы в Берлине.

— Этого вполне достаточно, чтобы помочь рейху. Моя лаборатория занимается радиоэфиром, точнее спецэффектами, которые возникают при прохождении радиоволн через атмосферу Земли. Ты слыхал о радиоэхе.* (сноска: «парадокс Штермера», «мировое эхо», «long delayed echoes» (LDE) – радиоэхо с очень длительными задержками и аномально малыми потерями энергии. В отличие от известных эхо с задержками в доли секунды, механизм которых давно объяснен, задержки радиосигналов в секунды, в десятки секунд и даже минуты остаются одной из самых давних и интригующих загадок физики ионосферы.)

— Так точно, господин штурмбанфюрер!

— Перестань!.. – прервал его боров. – Называй меня «господин Ротте». Что именно ты слыхал о радиоэхе?

— На тот момент, когда меня призвали в армию, я прочел все, что имело отношение к эффекту LDE. В Витебске мне попалась русская книжка, посвященная разгадыванию секрета повторных сигналов.

— И какой вывод сделали русские унтерменши?

— Они полагают, что это особого рода код, которым пользуются голоса в межпланетном пространстве.

— Они употребили термин «голоса»?

— Нет, «голос». Автор назвал его «голосом межпланетной цивилизации».

— Не так глупо для унтерменшей, – буркнул Ротте. – Когда я вернусь из командировки, мы детально поговорим на эту тему. Ступай. И, будь любезен, без всяких чинопочитаний.

Когда Густав удалился, Ротте как ни в чем не бывало продолжил.

— Прозит, Алекс!

— Прозит!

— Что касается Люцифера, его пути неисповедимы. Он бродит по земле в самых разных обличьях. Есть множество свидетельств. Не доверять им нет оснований. Это первый тезис, который тебе следует усвоить. А второй касается упомянутого тобой информатора – ему ни в чем нельзя доверять. Этот Hundsfott* (сноска: беспородный пес, дворняга), как говорят Советы, мать родную продаст.

— Может, и так, но он обещал подарить мне одну занятную книжицу. Угадай, какую?

— Что же здесь угадывать! Мою диссертацию.

«Умен, гад!» – подумал я, а вслух восхитился.

— Точно! Ты гений, Франц! По его словам, там много всяких тайн, а это неплохой товар. Тайны имеют спрос на рынке, надо только уметь их подать. Впрочем, меня мало интересуют тайны, меня интересует возможность выжить в том аду, который вскоре опустится на Германию. И сохранить капитал.

— А если не опустится? – тихо переспросил Ротте. – Если этот ад низвергнется на головы наших врагов? Если священный огонь испепелит всех унтерменшей, всех буржуазных плутократов и озверевших от крови большевиков?

— А если не испепелит? Впрочем, рассуждая подобным образом, мы никогда не придем к согласию. Если ты считаешь, что в твоем проекте нет и не может быть коммерческой выгоды, а исключительно адский огонь и разрушение, тогда нет смысла этим заниматься. И мы с тобой просто составим график погашения оставшейся части твоих долгов и на этом расстанемся.

Боров дал задний ход. Он ловко пользовался этим приемом – начинал вытирать шею, отдувался, искренне изображал испуг. Он всегда трусил в решающий момент.

— Ты меня неправильно понял. Я имел в виду, что в моем проекте можно отыскать выгоду, но чуть позже, когда закончится главный эксперимент. Когда рейх обретет несокрушимую мощь. Тогда можно будет поговорить об акционерном обществе, в которое войдут только надежные и влиятельные люди.