Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

Осенью сорок четвертого в Мюнхен еще ходили поезда. Или я ошибаюсь, дружище? Ты не поленись, уточни».

« …как я не убеждал Ротте, что путешествие на поезде было за гранью разумного риска – того и гляди, угодишь под бомбежку – штурмбанфюрер стоял на своем. Он решительно отказывался ехать на машине.

Заметив Густава, Ротте даже глазом не моргнул, тем самым подтверждая наши самые худшие опасения – с этим карасем ухо следовало держать востро».

« …поговорили.

— Я недооценил твои возможности, Алекс. Это гипноз?

— О чем ты, Франц?

— О твоем двойнике.

— Каком двойнике?

— С которым я повстречался в парке. Может, ты прячешь его в этой комнате?

— Ты веришь в эту чепуху, Франц? Можешь заглянуть под кровать. Или в шкаф.

Ротте задумался, затем признался.

— То, во что я верю, трудно назвать чепухой.

— Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой. Например, о предложении Майендорфа. Я не прочь поучаствовать в организованном тобой предприятии, но мне хотелось бы знать, чем ты занимаешься и можно ли на этом делать деньги. Другими словами, каковы коммерческие перспективы затеянного тобой дела?

— Ты рассуждаешь как стопроцентный янки. Я как‑то не задумывался о коммерческих перспективах.

— Этого не может быть, Франц! Прозит!..

— Прозит.

Мы чокнулись.

— Только не надо ссылаться на страсть к картам, женщинам и прочие порочные наклонности, а также на пристрастие к Толстому и Достоевскому. Твой информатор с набережной Тирпица много поведал о тебе. Если суммировать, ты пытаешься сделать гешефт на дьяволе, не так ли?

— Осторожнее в выражениях, Алекс. Нас могут услышать.

— Кто? Люцифер?..

— Он тоже. Но сейчас меня более волнует этот малый, встретивший нас у порога. Кто он?

— Племянник фрау Марты. Появился здесь с неделю назад, может, чуть больше.

— Он зарегистрировался?

— Да. Я сразу предупредил фрау Марту, что не потерплю, если у этого парня будут проблемы с документами. Почему это тебя так интересует?

— Хороший вопрос, Алекс. Я, кажется, знаю этого парня. Как его зовут?

— Густав.

— А полнее?

Я рассердился.

— Оставь свои глупые шутки, Франц! Мы договорились работать сообща, а ты вновь начинаешь играть в секреты. Откуда мне знать, как его фамилия!

— Не сердись, Алекс. Просто я знаю этого человека.

— И что? Он тоже стопроцентный янки? Давай доставим его в ближайший полицейский участок, пусть они разберутся.

Ротте некоторое время раздумывал, потом спросил.

— Что тебе известно о Ленине?

— А–а, так это он является воплощением дьявола?

Ротте помрачнел.

— Не надо шутить с такими вещами, Алекс. Так что тебе известно о Ленине?

— Это вождь большевистской революции. Он умер в 1924 году.

— Я имею в виду другого Ленина, точнее, другое. Ленин–Клостер – город неподалеку от Бранденбурга. Это моя родина. В бытность студентом я вел в местной гимназии радиокружок. Так вот, самым сметливым моим учеником был местная достопримечательность – Густав Крайзе.

— Чем же он был так достопримечателен?

— У него русская мать. Согласись, для тихого провинциального Ленина, это уже серьезный повод для сплетен. Старший Крайзе привез ее откуда из‑под Одессы. Я смотрю, Густав здорово пострадал на войне?

— У него другое мнение. Рука – это пустяк, лишь бы голова была цела.

— Он, кажется, учился на радиотехническом факультете?

— Я не знаю, Франц!! И давай больше не будем отвлекаться. Прозит!

— За твое здоровье, Алекс. Русские, кажется, так празднуют очередную порцию выпивки. Кстати, они очень торопливый народ, не успеешь выпить, снова наливают. Ты хочешь споить меня, Алекс? Не выйдет. Взгляни на мои габариты. Мне нужно ведро. Послушай, нельзя ли позвать сюда этого Крайзе? Я бы хотел расспросить его. Тебе тоже будет интересно. А насчет Люцифера поговорим позже.

Я пожал плечами, вышел в коридор и, отыскав племянника, попросил его зайти ко мне в номер.

Переступив порог, Густав вытянулся в струнку и отрапортовал.

— Господин штурмбанфюрер, отставной обер–гренадер Густав Крайзе прибыл по вашему приказанию.

— Зачем так официально. И почему «по–моему»? Тебя попросил господин Шеель.

— Так точно, господин штурмбанфюрер.

— Ты не забыл меня?

— Как можно забыть человека, который дал мне путевку в жизнь.

Удивительно, боров как все негодяи, оказался падок на лесть. Уж ему, мастеру интриги, должно быть известно, что никто и никогда за просто так льстить не будет.