Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

… Разговор с Майендорфом я отложил до тщательного выяснения всех подробностей. В этом мне могла помочь только Магди. По четвергам мы встречались в «Черном лебеде», а до того у меня предстоял разговор с сотрудником абвера Штромбахом. Сведения на этого майора, имевшиеся в Москве, определенно указывали – это был тот еще тип. От него следовало ждать какой угодно пакости, поэтому на встречу с ним отправился Закруткин.

На всякий случай.

К счастью, барон Алекс–Еско фон Шеель обладал двумя наборами отпечатков пальцев, один из которых никак не мог быть известен гестапо. Это было важное преимущество в борьбе с «оппозиционером» из военной разведки, запросившими за сведения о моем отце такую сумму, которая с головой выдавала его «оппозиционность».

Судя по переданному в радиосообщении досье, этот пронырливый информатор, пытавшийся еще в те далекие времена разыграть с моим отцом партию в грязные шахматы, имел контакт с британской разведкой. Наши люди в Лиссабоне надежно зафиксировали его встречу с человеком из МИ-5. Эта была интересная деталь, которую следовало учитывать, имея дело с таким законченным негодяем, как Штромбах. Как побочную цель Трущев поставил задачу собрать на него убойный компромат. Со своей стороны он также обещал что‑то подкинуть.

Мы встретились в полдень в ресторане гостиницы «Заксенхоф, расположенной неподалеку от Ноллендорфплац.

Рослый, снисходительно–вальяжный, с породисто–аристократическим лицом Август Вильгельм Штромбах менее всего походил на зарвавшегося вымогателя, скорее, на знающего себе цену сутенера, торгующего самым ходовым в ту пору товаром – продажными тайнами. Мелкими уличными секретками он не занимался, в его прайс–листе числились только солидные особы. Например, государственные, военные или партийные. Как опытный торговец он понимал, удовольствия от обладания такого рода тайнами должны стоить очень дорого. Эти радости не идут ни в какое сравнение с утехами от мелких оперативных секретов.

Мы с Толиком сомневались, отважится ли Штромбах после того скандала, который Алекс закатил Ротте, явиться на встречу.

Любовь к деньгам восторжествовала. В ту пору, дружище, когда перспективы скоропостижной кончины тысячелетнего рейха вполне определились, такое случалось часто. Наступали смутные времена, по–нашему Gotterdammerung* (сноска: «Сумерки богов»), когда в ожидании неизбежного краха кое‑кто из крыс начинал терять голову. У моего информатора это проявлялось в безудержном стремлении подзаработать, тем более, что возможность срубить щедрый гонорар за вполне безобидные даже по тем временам архивные материалы будоражила активнее некуда.

На встречу Закруткин отправился в военной форме. С виду – вылитый Алекс–Еско фон Шеель, красавец–гауптман, миллионер и добряк, технический эксперт из Управления вооружения сухопутных сил! Глаза глупые–глупые, зато форсу!.. Это вконец раззадорило хитроумного мастера плаща и кинжала. Почуяв запах денег, доблестный майор позволил себе расслабиться, и разговор получился интересный.

Первым делом Штромбах попер на Ротте. Он сразу открестился от штурмбанфюрера и предупредил, что с «толстяком» лучше не связываться.

— Господин барон, кому как не мне, известно, как этот доктор Фауст умеет обделывать делишки! Ради своей безумной мечты он готов на все. Он рвется к цели, невзирая ни на какие запреты! Еще в университете он продемонстрировал незаурядные навыки в умении плести всякого рода интриги. Он только выглядит простачком, однако внешний облик обманчив. Мясистый нос, румяные щеки, чрезмерное потение – это не более чем маскировка. Он хитер и пронырлив, как шакал. Мне это известно лучше, чем кому‑либо другому.

Здесь майор сделал паузу, видимо, ожидая расспросов о Ротте, о его «безумной мечте», о «умении плести интриги». Штромбах был готов выложить самую свежую информацию на этот счет, от которой потом не отвертишься.

К его разочарованию, Толик ответил, что мечты господина Ротте его не интересуют. Пусть его подозрительно румяными щечками займутся товарищи по партии. Сейчас его напрямую занимает судьба отца. Точнее вопрос, нельзя ли с помощью этих документов добиться от имперского правительства – или от вашей конторы? – более солидной компенсации за проведенные в стране большевиков годы?

За героизм, наконец!

Такой подход был особенно близок Штромбаху. Он плавал в нем как рыба в воде.