«Укромное место», куда привел спецназовцев Жулебин, бойцам было хорошо знакомо: складское помещение «Погребка». «Спрятаться негде!» — снова ругнулся Чила. Приемщик тоже выругался:
— Блин, когда железную дверь-то успели поставить?..
Ильин, не теряя времени, отдал очередное распоряжение:
— Гений, Слон, Лилипут — берите под контроль выход. Дверь закрыть. Гадкий Утенок — проверь звукопроводимость. Вперед.
В экстремальной ситуации бойцы понимали друг друга с полуслова, с полужеста. Работали на доверии, держась вместе. И только сейчас им пришлось разбиться на две подгруппы — их разделил дверной стеклопакет. Хрупкая на вид преграда, но она вселила в души бойцов легкую тревогу. Разве что Слон, привыкший к «выполнению задач в одиночестве», не ощутил в груди этого тревожного чувства. Находясь на удалении от командира, Алексей тем не менее ощущал его призрачное присутствие: где-то совсем рядом, за спиной находится Чила, которому снайпер-разведчик доверял.
Слон занял позицию за будкой билетера, где несколько минут назад он вместе с Гадким Утенком страховал товарищей. И сейчас видел их. Гений и Лилипут также заняли свои старые места: Тропкин, находящийся ближе к снайперу, почти закрыл фигуру Лопатина. Сейчас его взгляд скользил по ступенькам, Лопатин же «отдыхал», не сводя глаз с напарника. Через минуту они поменяются, и уже Лилипут весь превратится в слух...
Через застекленную дверь Лилипут увидел Утенка. Тот махнул на всякий случай рукой и что-то сказал. Лопатин покачал головой: не слышу. И поднял большой палец. Утенок ответил тем же жестом и скрылся из виду.
— Готово, — Виталий появился перед командиром с докладом. — Они у лестницы и ничего не слышат.
— Встань за моей спиной, — кивнул бойцу Чила, — чтобы это чмо тебя видел.
Он рывком приподнял боевика и придал пока еще бесчувственному телу сидячее положение. Коротко замахнувшись, влепил ему хлесткую пощечину. И еще одну — тыльной стороной ладони. Боевик глянул на спецназовца мутным взглядом и открыл рот. Но снова сомкнул губы, тяжело сглотнув.
— Ну че, вояка? — приступил к горячей обработке Чила. — Захлопнул пасть — убрал рабочее место? Только языком можете, падлы! Ну, на кого ты выучился в полевых лагерях, на диверсанта, что ли? А кто на кого набрел — этому тебя не учили, гондон?
— Я...
Ильин несильно двинул его в челюсть.
— Че ты, еб-т-ать, якаешь? Все, бля, грузиться бесполезно, кончать тебя будем. Утенок, сколько у нас времени?
В этот раз Виталий Царенко понял командира по-своему:
— До хрена!
— Минута, короче, — подкорректировал бойца Ильин. Он резко толкнул боевика и оседлал его. — Все, Гриня: ку-ку. Утенок, принеси-ка водяры. Продемонстрируем этому гондону чеченскую национальную казнь. Не, брат, пасть не разевай, пить ты будешь жопой. Когда напьешься, закусишь стеклом.
Ильин проводил бойца взглядом и перевел его на боевика.
Чеченец истекал кровью. Пуля пробила ему грудину, и он дышал тяжело и прерывисто. На губах проступила кровавая пена. Ранение не смертельное, только кто ему поможет?
— А что дальше? — спросил Жулебин.
— Отнесем его назад, — ответил Николай.
Чила не мог процитировать Фазиля Искандера, который сказал, что сломать можно любого человека. А если не получилось, значит, ломали не в полную силу. Ильин не только понимал это, а знал наверняка. И умел ломать людей — жизнь, «о которой он ничего не знал», научила.
Информация, которую он получил от боевика, была на вес золота — иначе не скажешь. Николай ни разу не был на этом вокзале, но заставил себя представить первый зал ожидания. На выходе из торгово-сервисного этажа он находится справа. Ряды скамей для пассажиров расположены параллельно киоскам, вклинившимся между четырьмя лифтами, и залу игровых автоматов все с теми же застекленными стенами-перегородками.
«Одиннадцать рядов...»
«Ты их считал, что ли?»
Конечно, раненый «язык» считал их, знал каждый уголок вокзала. Боевики занимали места и позиции согласно четко разработанному плану.
Кемаль не запрещал заложникам пользоваться сотовыми телефонами. Наоборот, он требовал, чтобы заложники звонили родственникам, знакомым и призывали прийти на центральную площадь города на митинг — это тоже стало практикой. Кто-то, вероятно, сообщил приблизительное число террористов и места расположения взрывных устройств, и информация, наверное, дошла до руководства штаба по освобождению заложников. Это, конечно, ценные сведения. Но то, что среди заложников находятся смертницы, маскирующиеся под захваченных пассажиров, в штабе не догадывались. Может, недоумевали по поводу ухода чеченских террористов от еще одной традиции: это «пиковые дамы», своим облачением олицетворяющие смерть, одним лишь обликом наводящие смертельный ужас. Сейчас же они скрыли черные хламиды под модными куртками и дубленками, но разящей косы из рук не выпустили. Разящая коса с укороченной рукояткой. «РКСУ». Хорошее оружие. И название тоже.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу