Михаил Нестеров - Оперативное вторжение

Он едва успел закончить разговор, как его поторопили милиционеры:

— Давай, литер, вали отсюда. А то нам по голове настучат. Сидите в вагоне и не высовывайтесь. Ясно же было сказано.

Больше рисковать Андрей не хотел. Но рискнул младший товарищ.

— Ты уверен, что караул не видел твоих выкрутасов? — спросил он у Мурдалова.

— Да, уверен, — твердо ответил Таус. Твердо — даже настырно, упрямо, с верой в свою непогрешимость, перевел Андрей. Мурдалов — хороший воин, сейчас же его убежденность базировалась на оглушительном успехе, который ждет диверсионную группу Андрея Кабаева. Вера не дает понизить голос хотя бы на полтона.

Лейтенант подозвал командира 6-го отделения Юсупа Каламанова.

— Готовься пообщаться с Кемалем, — распорядился Кабаев. — С тобой пойдут два человека: Таус и Абувалид. Спросишь у Кемаля, что нам делать с конвоем. Если военный комендант и начальник вокзала живы, пусть что-то делают. Передай слово в слово, понял?

— Да, — ответил Каламанов.

Сейчас вся команда Кабаева расположилась справа по ходу вагона. В каждом окне виднелось по две головы. Со стороны кажется, что вагон забит солдатами до отказа. Был один момент в самом начале, когда пришлось экстренно пересаживаться на другую сторону: там прошел наряд милиции. Милиционеры, глянув в окна, отметили то же самое: полный вагон солдат. Для них он и был полон, поскольку такой информацией их снабдили сразу из двух мест: сначала начальник вокзала и военный комендант, а потом непосредственно из штаба по освобождению заложников. Там ее приняли к сведению, не более того.

Оба проводника давно покинули вагон, заперев служебные помещения. Информация, прокатившаяся по громкой связи («близлежащие здания могут быть заминированы»), придала им скорости.

Под шинелями трех боевиков скрывалась черная штурмовая униформа, австрийские пистолеты-пулеметы, российские «багиры» и «Макаровы». В карманах — стандартные шерстяные шапочки, раскатывающиеся в маски и с прорезями для глаз и рта. Застегнув шинели наглухо, террористы покинули вагон и направилась к зданию. Как обычно. В туалет.

14.20

Ни один из спецназовцев, находящихся в этом вагоне, не знал, о чем договорились полковник военной разведки Артемов и лейтенант Родкевич. Офицеры решали судьбу осужденных, не спрашивая на то их согласия. Однако наверняка знали, что никто не откажется. Может, дело в набившей оскомину фразе: «Такой шанс выпадает лишь раз в жизни»? Только для кого-то с широченной идиотской улыбкой: ничего себе шанс! Но называлось это именно так. Шанс не проявить себя, не смыть грехи кровью, а шанс спасти людей. Точнее — помочь спасти. Сделать ту работу, которая на данный момент была по плечу только им.

Вагон, который дергали то туда, то сюда, Артемов назвал «блуждающим штабом» — термин, который известен разведчикам. Такой штаб организуется на время проведения операции, проходящей, к примеру, в городских условиях. Тогда он постоянно перемещается из одного кафе в другое, но старшие оперативные работники всегда знают, где его можно найти в данный момент. Сейчас «старшие работники» примерно знали, где находится «начштаба» Артемов, но не догадывались, что у него на уме.

Родкевич шел по проходу и одну за другой открывал камеры. «На выход», — приглушенно звучал его голос. А перед глазами — убитый боец, его кровь, пропитавшая снег и «через час ставшая просто землей».

— На выход.

В ответ — недоуменный взгляд осужденного. В ответ — тишина. И боец также молча выходит и встает напротив своей камеры.

Данилов Юрий Михайлович — позывной «Мастер», командир отделения, сержант.

Бряцание ключей, скрип двери, приглушенный голос:

— На выход. — А перед глазами навалы снега вдоль полотна, и уже не видно окоченевшего тела конвоира. Оно осталось далеко позади.

Недоуменный взгляд. Тишина. Мамонтов Алексей Петрович — позывной «Слон», снайпер-разведчик, рядовой.

— На выход... — Перед глазами мразь, убившая бойца, который просто жил и не задавал себе вопросов о том, что смерть может затаиться за тем углом, за этим... Перед глазами ублюдок, который смотрел на его мальчишеский затылок и равнодушно придавил спусковой крючок.

Царенко Виталий Николаевич — позывной «Гадкий Утенок», пулеметчик, рядовой.

— На выход...

Перед глазами лейтенанта чьи-то смутные лица, безликая, безымянная, абстрактная толпа заложников, существующая лишь в голове, в сознании.