Михаил Нестеров - Оперативное вторжение

Лейтенанта милиции убили буквально у него на глазах, за четыре часа с небольшим — это вторая смерть. И вот еще одна странность: Артемов не приник к окну, а отпрянул от него, как от готового разорваться тысячью острыми осколками. Чутье? Инстинкт военного разведчика? Как хочешь, так и назови. Когда солдат-салага, обладающий навыками диверсанта, схватил свою жертву под мышки, Артемов и выкрикнул: «Отойти от окон!» Негромко, но в надежде, что требовательные ноты пронесутся по мрачному проходу и коснутся каждого, кто в этот момент мог наблюдать это жуткое зрелище. Наверное, в этом выкрике был еще один момент, который остался без внимания: запрет смотреть на эту прелюдию к смерти.

То было не простое убийство, за ним призраком стояло нечто большее, что, наверное, и отшвырнуло полковника от окна. Любое рядовое происшествие сейчас либо накладывалось на теракт, либо шло с ним рука об руку. Чрезвычайное происшествие в эпицентре от основных событий. Это уже доказано практикой. Приставка «эпи» значит: это рядом, но не в центре, близко от него.

Казалось, прошли какие-то минуты с тех пор, как Артемов связался по сотовому со своим коллегой майором Кнышевым, находящимся в Москве. Осторожничал, не выходя хотя бы на свою секретаршу? Черт его разберет.

— Передай, — бросал он в трубку, — я на месте. Но выйти не могу — нахожусь в зоне особого внимания. Придется прокатиться вместе с Ильиным Передай шефу, он все поймет.

Была возможность выпрыгнуть из вагона на ходу, когда он в сцепке с маневровым локомотивом еле плелся по рельсам. Но то было из серии «007». Тем более что ничего срочного и ценного, кроме своего бренного тела, Артемов из «Столыпина» вынести не мог. Потом «не смог вынести», потому что посчитал неправильным оставить конвойных и их подопечных фактически без руководства.

Центр. Командный центр. Полковник стал во главе этого зарешеченного БИПа — боевого информационного поста.

— Давай сюда Ильина, — распорядился Артемов. И поторопил Родкевича: — Быстро!

Но пошел следом за старшим лейтенантом. Шагнул в «купе», бегло оглядел гнетущую обстановку в темно-синих тонах. Присев напротив морпеха, в котором нашел консультанта, полковник не преминул посетовать на превратности судьбы: сколько прошло с тех пор, как его консультировал человек, оценивающий действия новоявленного консультанта? Сутки с небольшим.

— Видел? — спросил Артемов, кося взглядом на окно.

— Да, — ответил Ильин.

— А тебя видели?

— С наружной стороны стекла бликуют.

— Проверял?

— Да, когда выходил покурить.

— Шутки в сторону. Что можешь сказать об увиденном?

— Мент по тяжелой пошел. Потом его добили.

Урод, который его кончил, вышел из здания, а «мусор» там остался. Потом еще трое сходили туда. С проверкой. Это не салаги, под которых они косят, они двигаются и смотрят как профи.

— И ты говоришь так спокойно...

Чила пожал плечами:

— С чего это я должен грузиться? Мне еще «восьмеру» тянуть, не забыл?

— Как можно! — воскликнул Артемов. — Только тебе две «восьмеры» тянуть. Не забыл?

— Как можно!

— Ну все, хватит! К каким выводам ты пришел? Что нам делать — не спрашиваю. Хочу послушать твое мнение не из простого любопытства, мне твои выкладки нужны для анализа. Хотя бы твои, — акцентировал полковник.

— У тебя есть «труба»? Позвони куда надо.

— У меня есть «труба». Но я не могу позвонить даже туда, куда не надо.

— Хреново тебе.

Полковник вышел. Разговор в таком тоне мог продолжаться вечно. Сейчас беспокоило другое: собственно вагон с осужденными, который слепо или нет, но таращился окнами на место происшествия.

Артемова привлек тихий свист за спиной. Он подошел к зарешеченной двери и снова увидел Ильина. Который был, наверное, как один из героев Эдди Мерфи, полуясновидящим.

— Пошли конвойного с ломом отбивать наледь со слива из толчка. Бытовуха. Она успокоит этих уродов. Иначе они прессанут всех нас. Видел «железо», которое засветилось у боевика из-под шинели?

— Ну?

— Что ну? Пистолет-пулемет. С которым на горшок или в караул не ходят. На всякий случай даю совет: если кто-то из боевиков окажется рядом, пусть конвойный заговорит первым — это отпугнет их. Во всяком случае, инициатива будет у продольного, он будет знать продолжение разговора, навяжет его, понятно? Или дай лом мне — я перетру с боевиком любую тему.

— Сейчас, — с выражением сказал полковник. — Может, тебе и ключи от оружейки дать?

— А куда ты денешься?