Михаил Нестеров - Тайная тюрьма

Адмирал набросил на плечи куртку. Осадил фокстерьера, завилявшего у двери хвостом:

— Остаешься дома!

Костя задержался. Команда «Быстро ко мне!» понудила его заехать за старшим группы физической защиты. Подчиненные переглянулись. Они впервые видели адмирала в легкой зеленоватой куртке, полосатых пижамных штанах и шлепанцах. Он шагнул к «Волге» и нетерпеливым жестом руки освободил место на переднем сиденье. Молодой охранник в чине старшего лейтенанта, одетый в строгий костюм, расположился позади шефа. Поймав в панорамном зеркальце отражение водителя, артикулировал ему: «В психбольницу».

Загородный дом зять Школьника отстроил в Хорошевском лесопарке, в середине коттеджного поселка. В этом зеленом уголке, окруженном забором и разбитом на улочки-аллеи, обосновались люди от искусства. Какой-то остряк не поскупился на баннер. Он полоскался на ветру на въезде в поселок: «Триста солнечных дней в году и постоянный влажный океанический бриз привлекают сюда миллионы отдыхающих, деятелей кино и пенсионеров».

В кон вывеска, подумал адмирал. Может быть, здесь появилось что-нибудь покруче. Вроде аллеи местных знаменитостей. Он живо представил себе грязную, раскисшую после дождя аллею. На ней множество отпечатков не только рук, но и бровей. Это после удачной посиделки в ресторане возвращалась домой звезда локального масштаба.

Костя остановил «Волгу» на широкой парковочной площадке. Школьник вышел из машины и грузно прошел к коттеджу по асфальтированной дорожке. Позвонив в дверь, он вынул из кармана дубинку. Просунув руку в наручную петлю и взявшись за кожаную рукоятку, Виктор Николаевич резко опустил вооруженную руку, и внутренняя концентрическая пружина, утяжеленная свинцовым наконечником, выскочила из внешней.

В доме гремела музыка. «Помирились, суки? Ну уж нет!» Школьник забарабанил в дверь рукояткой дубинки. Кивнул офицеру:

— Стучи в окно.

Прошло больше минуты. Наконец дверь открылась. На пороге вырос адмиральский зять: в джинсах и широкой рубашке навыпуск. В руке он держал бутылку мартини.

— Дочка настучала? — пьяно прищурился он.

— Дело за мной, продюсер, — решительно вмешался адмирал. Он взмахнул дубинкой и опустил руку. Свинцовый набалдашник врезался в плечо зятя, и его рука повисла плетью. Он дико закричал и отступил в прихожую. Адмирал повторил удар, особо в него не вкладываясь: убить можно. — Прилично разводит моя дубинка? — Долбанув хозяина еще раз, он оставил его на попечение офицеров и прошел в гостиную.

Дочь сидела за столом и прятала лицо. Школьник подошел ближе и увидел громадный синяк под глазом и кровоподтек на скуле.

— Одевайся, выскочка! На сборы даю пять минут. Время пошло.

Он вырубил музыку, сел в кресло и покосился на факс. Несколько дней назад он был в этом богатом доме, слушал, как хорошо живется двадцатилетней дочери, но не верил ни одному ее слову. Она не работала и безвылазно торчала в поселке. Ревнивый псих проверял, дома ли она, по городскому телефону. Если она не отвечала, он мчался на Хорошевку и пускал в ход кулаки. Сегодня начальник флотской разведки наконец-то продемонстрировал, что в оперативности намного превосходит своего родственника.

«Надо было ему по башке съездить», — пожалел он с выражением вандала, вооруженного кувалдой.

Он напрасно уговаривал дочь поехать с ним в Дубровник. Вот с этого факса он переслал сообщение в отель «Берег мечты». Он предлагал ей поехать в Испанию: «На кой хрен тебе сдался мыльный барон? В отеле такие парни! Ей-богу, ни о чем не пожалею!» Бесполезно, все просьбы и уговоры пролетели мимо ушей.

«Ближайшие три дня буду в рабочей командировке в Дубровнике, Хорватия». Виктор Николаевич Школьник сохранил эту короткую записку, пересланную на факс «Берега мечты». Она в его представлении стала первоисточником, что, конечно же, технически было неверно. И все же первоисточник. Адмирал написал ее за день до первого обращения к нему Лолиты.

Действуя неофициально, он искал и не мог найти моральный контакт с группой Блинкова; искал оправдательный момент. Поскольку на свой запрос подготовить разведгруппу для поисковых мероприятий сверху получил категорический отказ.

«Кемпинг „Загора“, строение один. Школьник». Адмирал не был в рабочей командировке, в Хорватии он отдыхал по приказу свыше. Он четко знал расклад сил в Главном разведывательном управлении и причин для своего увольнения не усматривал. Его вызвал шеф ГРУ и посоветовал отстраниться от дел на неделю. Начальник военной разведки, как всегда, был строг, а точнее — правилен, разобравшись, куда может привести личная инициатива Школьника. «Не думайте, что мы бросили нашего сотрудника на произвол судьбы. Совместно с МИДом мы работаем по этому направлению. На данный момент мы не имеем никакой информации о месте содержания Абрамова».