Михаил Нестеров - Слабое звено

Сегодняшний день стал исключением. Никаких смешков на лицах милиционеров. Весь личный состав Прибрежного ОВД был брошен на прочесывание местности, начиная от городской клинической больницы и... пока не найдут. Искали именно трех человек, предположительно связанных, медиков инфекционного отделения. Террористы, скорее всего, избавились от них по пути в аэропорт.

Два часа прошло с начала розысков, и только сейчас появилась хоть какая-то зацепка.

Командир ОМОНа не верил в удачу до тех пор, пока взгляд его не уткнулся в четкие следы от протектора. Полугрузовая резина, определился он, следуя своей терминологии и «читая» свежие отпечатки на влажной грунтовой дороге. Здесь, у домика номер четыре, машина со спаренными задними колесами (наверняка «ГАЗель», не «бычок», у того колеса того же диаметра, но шире) проделала недвусмысленный маневр: подъехала к домику, развернулась и взяла курс в обратном направлении.

Видел ли звонивший этот маневр – неизвестно. Если да, то почему битых два часа принимал решение? Отчасти объяснялось это его ответом на вопрос дежурного, принявшего звонок доброжелателя. «Вы можете назвать свое имя?» – «Я что, больной?» Нет, человек он здравомыслящий, потому и не захотел лезть в качестве свидетеля в явно криминальное дело. «Вот если бы четвертый был вооружен не пистолетом, а вилами...» – домыслил лейтенант Парамонов за неизвестного.

Чуточку возбужденное состояние лейтенанта объяснялось просто: он лично принимал участие в операции по освобождению заложников. Пусть где-то на периферии лежала его зона ответственности, и тем не менее.

Он чутко вслушивался, пытаясь различить иные звуки, кроме свиста стрижей и жаворонков, кашель, например, стон или крик, взывающий о помощи.

Лейтенанта скрывала густая поросль «канадки», разросшейся вдоль забора. Других бойцов его отряда защищали кусты вишни, сливы, буйные тополиные побеги. До перекосившейся калитки можно дотянуться рукой. И вдруг...

Не зря вслушивался лейтенант: из домика отчетливо донеслись звуки – вначале натужный вздох, затем короткий кашель.

Ну, давай, выйди на крыльцо, выманивал неизвестного Парамонов, сжимая одной рукой в перчатке автомат, а другой показывая двум бойцам напротив сигнал «приготовиться». Сквозь зелень могучего сорняка он вглядывался в пыльное стекло убогой террасы, видел дверь, ведущую непосредственно в домик. Дверь открыта, но за ней ничего не разобрать.

А вдруг в доме хозяин? Такая мысль приходила в голову не раз. Отсюда другой вывод: доброжелателем мог быть сосед по даче. А хозяин, немощный, больной, при штурме домика запросто может отбросить копыта.

«Ну и хрен с ним!» – принял решение Парамонов, давая отсчет.

На счет «пять» его пальцы сжались в кулак, и лейтенант первым оказался возле калитки. За его спиной гавкнули короткими предупредительными очередями автоматы, сливаясь, наддали хриплые голоса омоновцев: «Вперед! Пошли! Бросай оружие! Сука! На пол!»

Билан Чагитов вздрогнул от грохнувших автоматных очередей и находился в ступоре считанные мгновения. Интуитивно его рука с пистолетом переместилась в сторону заложников, ствол зафиксировал белое лицо женщины-медика, палец потянул спусковой крючок. «На пол, сука!» Прежде чем он упадет на пол, туда действительно повалится эта сука.

Билан предчувствовал скорый конец, от смерти его отделяли секунды, мгновения. А в мыслях ничего похожего на нескончаемую череду воспоминаний, начиная с раннего детства. Может, рано еще? Может, карусель закрутится, когда его тело прошьет горячий свинец?

А пока с Чагитовым происходили как бы обратные процессы. Вместо сумасшедшей гонки воспоминаний перед его глазами стояло белое неподвижное лицо русской женщины, с распахнутыми от ужаса глазами и ртом, готовым выплюнуть скопившийся в легких воздух. Этот облик он и унесет с собой в могилу.

Лейтенант плечом вышиб застекленную армированным стеклом дверь террасы. С этого места он видел часть комнаты: круглый стол, застеленный газетой, стул, через спинку которого перекинуто какое-то тряпье, сваленную на грязный пол допотопную этажерку и... руку с пистолетом. Самого стрелка не видно. Чтобы сделать прицельный выстрел, нужно переступить порог. А пока необходимо послать в проем автоматную очередь. Возможно, одна из пуль найдет руку стрелка, которого, по всей видимости, не смутили предупредительные выстрелы и крики омоновцев.

Однако первым прозвучал одиночный выстрел. Руку, которую видел лейтенант, отдачей отбросило вверх и назад. Парамонов успел удивиться силе отдачи, но не успел предотвратить выстрел. Первое, что он увидел, ворвавшись наконец в комнату, – трех живых людей и одного мертвого – на восковом лице жуткое кровяное пятно. Автомат в руках лейтенанта милиции дернулся, опорожняя магазин. С такого малого расстояния все пули нашли свою цель.