Виталий Гладкий - Чужая игра

— Чер-рт! — вскричал полковник. И недовольно поморщился. — Зря ты поспешил, майор, — недовольно сказал он. — Его ждала «беседа»… Впрочем, я тебя понимаю. Волкодав!

— Слушаюсь!

— Убери эту падаль отсюда.

— Есть!

Волкодав повернулся к Акуле и тихо сказал — чтобы никто посторонний не слышал:

— Вот так всегда… Кто-то намусорит, а Волкодав должен подметать. Нет правды на свете… — И уже гораздо громче: — Какого хрена смотришь! — рявкнул он на Акулу. — Прибалдел? Бери его за ноги.

Они вышли и унесли тело Кондора.

— Извините за этот непредвиденный бардак, — будто и не было ничего из ряда вон выходящего, обратился полковник к Бортнику и Науму Борисовичу. — Тут есть и ваша вина. Я думаю, разговор мы продолжим… скажем, через час.

Те дружно закивали.

Они еще до сих пор не пришли в себя, и все происходящее в каминном зале, наверное, казалось им ночным кошмаром.

— А вы, друзья, следуйте за мной… — обратился полковник ко мне и парню. — Нам есть о чем поговорить…

Мы пошли за ним, как бараны за вожаком на бойню.

А что оставалось делать?

Снег был таким невозможно чистым и белым, что глазам становилось больно.

Голубое небо казалось бездонным, и только дым костра разрушал иллюзию бесконечности, в которой мы плыли вместе с заснеженными соснами.

Мы — Волкодав, Акула, майор и я — собрались в лесу на прощальный обед.

Неподалеку стояли наши машины, а мы расположились на двух древесных стволах, очищенных от снега. Сугробы вокруг были сине-розовыми — как крем на торте.

Наверное, летом здесь было заветное место любителей отдохнуть на природе, так как рядом находилась куча сушняка, и нам не пришлось рыскать в его поисках по лесу.

Пока суд да дело, мы потихоньку допивали литровую бутылку водки, как выразился Волкодав, «для сугреву мечты», закусывая маринованными огурцами из домашних запасов майора.

Я пил почти наравне со всеми. У меня до сих пор не прошел шок от пытки на электрическом стуле Кондора, и расшатанные нервы требовали подкрепления.

Теперь водка уже не казалась такой невероятной гадостью, как прежде.

— …Питона решили пока оставить. Пусть тут еще наведет шороху, — закончил свой рассказ Волкодав.

Он с хрустом разгрыз очередной огурец.

— Закуска — класс! — сказал Волкодав с удовольствием. — Не то что импортная гадость. Дожили, блин, — огурцы возим из-за бугра!

— Я так и не понял — чем все-таки закончилась история с рефрижератором? — Это спросил майор Ведерников. — И что за дела у полковника с этими мафиози? — продолжал он задавать вопросы.

— Святая простота… — Волкодав снисходительно посмотрел на майора и ухмыльнулся. — Впрочем, такие игры не для среднего ума, — напыщенно сказал Волкодав и хохотнул.

— Пошел ты!.. — выругался Ведерников.

— Вот-вот, и я об этом. А если серьезно — здесь все свои, и я надеюсь на ваше благоразумие — вы принимали участие в операции, имеющей далеко идущие перспективы.

— Видал я любые перспективы… — пробурчал разозленный майор. — Их сажать нужно, а не устраивать цирк.

— Мент, он и есть мент, — хохотнул Волкодав. — Вам бы только сажать — и ничего больше не нужно. Ты попробуй их посади. Себе дороже обойдется. А вот использовать для общего блага — это другой компот.

— Ну и как их можно использовать? — иронично прищурился майор. — Они скоро развалят страну до основания.

— Не успеют. Не дадим, можешь не сомневаться.

— Вашими бы устами, добрый молодец, да мед пить…

— Напрасно иронизируешь. Во-первых, Наум Борисович и Бортник на таком крючке, что их оттуда и танком не сдернешь. Во-вторых, часть акций «Витас-банка» теперь принадлежит Чону…

— Чону?! — перебил я. — При чем здесь кореец?

— Ерш, ты, конечно, силен руками и ногами махать. С тобой в этом отношении мало кто может потягаться. Но что касается других сфер человеческой деятельности, здесь ты просто телок. Чон — наш человек. Его внедрил сам шеф, и давно. За «Витас-банком» мы присматриваем с тех пор, как Наум Борисович и иже с ним влезли в торговлю оружием в Восточной Германии. И теперь кореец будет играть едва не главную скрипку в финансовом мире вашей области. И не только. Его к этому и готовили. В банковском деле он дока, поверь мне.

— Но какое отношение имеет ГРУ к банковскому делу?

— Никакого. Теоретически. А на практике очень даже имеет. Перво-наперво, банк — непрошибаемая крыша, это дураку ясно. И второе — финансирование наших операций за рубежом. Ты что, думаешь, денежки нам сами на голову сыплются? Государственная казна сейчас похожа на вымя выдоенной козы. А работать нужно, потому что, как говорится, дружба дружбой, а табачок — врозь. Это мы сейчас кричим на всех углах, что у нас нет врагов и все такое прочее. Чушь собачья! Врагов, может, и нет, но противники остались. Да еще какие. И не только внешние, но и внутренние. У них денег куры не клюют. Вот и кумекаем, что почем…