Виталий Гладкий - Чужая игра

— Что будем делать? — отважился спросить я.

Он посмотрел на меня, как на пустое место, и…

Момент удара ногой в дверь я даже не успел заметить. Похоже, она была не очень прочная, так как от нее полетели одни щепки.

Мы ворвались в каминный зал, как черти из преисподней. Удивление присутствующих было настолько велико, что никто из них даже не шелохнулся; они лишь смотрели на нас во все глаза.

Но если они удивились, то я — тем более.

Кроме Бортника, узкоглазого парня (по-моему, корейца) и беспалого, в зале находились Наум Борисович и — что творится, мать твою! — Виктор Егорович!

К счастью, пса не было. Наверное, его где-то заперли, чтобы не действовал гостям на нервы.

Первым пришел в себя беспалый. Это был крупный мужчина с волевым лицом и квадратным подбородком.

Он сунул руку за пазуху и выхватил пистолет.

Лучше бы он этого не делал. Трюк с пистолетом мужчина проделал очень быстро, что указывало на большую практику во владении оружием, но парень оказался гораздо быстрее.

Мой напарник, стоявший чуть впереди меня, казалось, испарился. И словно по мановению волшебной палочки очутился рядом с беспалым.

Раздался хруст сломанной кости, вскрик, и неестественно согнутая рука беспалого, выпустив оружие, бессильно упала ему на колени.

Следующим оказался кореец.

Он взлетел вверх из сидячего положения и как тигр ринулся на парня. Наверное, это был отменный боец, если судить по его удивительно пластичным и четко выверенным движениям.

Я уже хотел было всадить ему пулю влет, но заметил предостерегающий взгляд парня.

Он говорил яснее ясного: не тронь его! я сам! этот — мой.

Похоже, кореец действительно знал толк в единоборствах. Но едва он приблизился к парню, как тут же был отброшен к противоположной стене зала с невероятной силой.

Мне показалось, будто корейца ударил невидимый поршень огромных размеров, потому что парень по-прежнему стоял не шевелясь, словно скала.

Кореец подхватился на ноги мгновенно. Но в его движениях уже не чувствовалось уверенности.

Парень смотрел куда-то в пространство, будто находился в пустыне и никого вокруг не было.

И эта его отрешенность показалась мне страшнее, нежели бы он сейчас что-то говорил, кричал, ругался или просто передвигался по залу.

— Чон, остановись!

Слова Виктора Егоровича прозвучали в воцарившейся на мгновение тишине как удар хлыста.

Похоже, он был удивлен не менее остальных.

Если не более.

Он не отводил глаз от моего «напарника», и в выражении его лица было что-то странное… Нет, не испуг, скорее прозрение, будто полковник только что решил какую-то сложную задачу.

— Ерш, как ты сюда попал?! — наконец спросил он парня.

Тот промолчал, все так же не обращая ни на кого внимания.

Я заметил, что после обращения полковника к моему «напарнику» кореец буквально остолбенел. У него просто челюсть отвалилась.

— Тем же макаром, что и я, — ответил я за парня.

И дерзко ухмыльнулся — мне очень не понравился этот подозрительный междусобойчик областных мафиози и сотрудников ГРУ.

— Майор Ведерников?! — У полковника глаза полезли на лоб.

— Он самый.

— Что здесь творится, черт возьми! — взревел полковник. — Кто-нибудь может мне объяснить?!

И Бортник, и Наум Борисович сидели словно в рот воды набрали. Они явно находились в глубоком ступоре и совершенно ничего не соображали.

Белый как мел беспалый тоже молчал.

Но по его угрюмому настороженному виду я понял, что он еще не сдался и труса не празднует.

— Чего проще… — сказал я.

Несмотря на то что ситуация как бы немного разрядилась, палец со спускового крючка пистолета я не снимал.

— Скажу за себя. Эти господа, — кивнул я в сторону Бортника и Витаускаса, — решили поспрашивать у меня, куда девались денежки из рефрижератора, найденного на территории «пороховых складов». А затем, вместе с ним, — я ткнул пальцем в сторону парня, — меня запихнули в подвал и приковали к стене. Чтобы потом спустить в унитаз. Вот такие пироги…

Я намеренно не стал говорить о причастности Виктора Егоровича к событиям на складах. Мне показалось, что так будет лучше.

— Понятно, — угрюмо сказал полковник. Он перевел взгляд на парня: — Ерш, а ты почему молчишь?

— Вы… меня… подставили…

Голос Ерша стал глухим и невыразительным — каким-то загробным. Он смотрел на полковника глазами голодного удава.

Бр-р-р! Ну и напарничка бог послал…

— Все подставили… — продолжал Ерш. — Это я должен требовать объяснений. И я их получу. Иначе отсюда никто из вас живым не уйдет.