Андрей Воронин - Алкоголик. Эхо дуэли

— Они что-то подобное делают, когда икру собираются откладывать…

– Понятия не имею, надо будет спросить у того, кто за ними ухаживает.

— Так ты не сам ухаживаешь за ними? – удивился эксперт.

— Конечно нет. Специалист приходит, – Свирин ухмыльнулся, – вроде тебя… только по рыбам…

Свирин начал хохмить, потому что чувствовал – возвращения к прерванной теме быть не может, но попытался повернуть разговор в прежнее русло.

— Так. Что касается пистолета…

— Я узнаю его истинную цену, – пообещал эксперт. – Кстати, как твоя жена?

Это был удар ниже пояса. Значительно ниже пояса. И было очевидно, что приберегался он напоследок.

— Не знаю, давно не видел, – равнодушно ответил Свирин.

— Не живешь с ней? – эксперт неодобрительно покачал головой.

— Уже давно.

— Ну, смотри сам, это твое дело. Так цену я узнаю, – произнес эксперт и, не прощаясь, скрылся за дверью.

Это действительно было его дело со всеми вытекающими из данного обстоятельства плюсами и минусами, напоминания о которых было далеко не достаточно, чтобы вывести его из себя. Но фраза о цене прозвучала неоднозначно. Какую, спрашивается, истинную цену он собирался узнавать? Цену пистолета или цену слов, сказанных Свириным? Или цену самого Свирина? Цену преданности? Цену предательства? Старой дружбы?

Свирин прошелся по кабинету, посмотрел на рыб в аквариуме. Одна из рыб действительно вела себя странно – выкопала в грунте относительно глубокую ямку и отгоняла от нее всех рыб. «Да ну ее, – подумал Свирин, – к чертям собачьим».

Свирин снова опустился в кресло. Оно нежно приняло его, приютило, он словно слился с ним в одно целое. И не только с ним – со всем своим кабинетом. Все полезное и ценное, что было в окружающих предметах, потянулось навстречу всему полезному и ценному, что было в нем. В комнате стояла полная тишина. Звуки с улицы доносились непрерывным низким гулом, который отчасти успокаивал.

Свирин откинулся в кресле.

— Все под контролем, – бодрым и уверенным голосом сказал он сам себе.

Но получилось неубедительно, он был в плохой форме. Зато последовавший за словами вздох, похожий на стон, прозвучал вполне искренне.

Он закурил и задумался. Потом, выпустив колечко дыма, понаблюдал, как оно тает в воздухе. Вид у него был озабоченный.

— Успокойся, – выдохнул он со следующей струей дыма. – Все под контролем. Все ниточки у меня.

Так он успокаивал сам себя.

И все равно ему было совсем не по себе. Все не клеилось. Контролирует ли он ситуацию? Черт его знает. Открытый вопрос.

Он ткнул сигарету в пепельницу и со злостью затушил ее о дно – пока не погасла последняя искра. И беспокойно поерзал в кресле, забарабанил по столу костяшками пальцев, потом в задумчивости полузакрыл глаза.

И при чем здесь жена? Вряд ли, чтобы он не знал, что с женой Свирину пришлось расстаться. Все знал, просто решил надавить на болевую точку. Так ведь не болит, но все равно неприятно. Все напоминания о жене Свирин воспринимал как плохую примету. Вспомнил о ней или поговорил – и жди проблем. Хуже, чем если черная кошка дорогу перебежит. Была такая закономерность. А может, наоборот, Свирин про жену вспоминал в самые неприятные моменты жизни, словно пытаясь по старой памяти обвинить ее во всех своих неудачах, сбросить на нее свое напряжение.

Да, с женой у него были большие проблемы. Она так достала. В свое время пришлось даже обратиться к семейному консультанту. Сейчас у нас это стало модно, появилась вера, что чудо-психологи способны решить вместо тебя (или вместе с тобой) все проблемы. Короче, еще один способ вытрясать деньги у людей.

Так вот ходили они к семейному консультанту, долго выбирали его, пропускали через «сито годности». Свирин считал, что психотерапевт должен, как минимум, нормально внешне выглядеть, у него должна быть развита речь, он должен обладать не только разносторонними профессиональными знаниями, но и обязательно соблюдать определенные этические правила по отношению к клиенту.

Нашли вроде бы такого. И что? Сначала долго вешал лапшу на уши относительно того, что «необходимо стремиться к достижению наиболее полного понимания близкого человека. Самое страшное, когда человек чувствует себя одиноким в семье. В такой ситуации человек сам чувствует, что нуждается в помощи, но, не находя поддержки, пытается сам бороться с этими проблемами, часто доводя себя до нервного срыва». Он, Свирин, и сам такое может рассказать кому угодно и быть при этом более убедительным. А как поступить в конкретном случае, когда жена создает проблемы на ровном месте, не дает жить?