Георгий Полевой - Нежить. Доктор Смерть

Сейчас Анатом вырывал с мясом развернутые «лепестками» экспансивные пули из тела вампира, и ему доставляли удовольствие мучения более могущественного. Того, кто обладает реальным статусом хищника, причем хищника практически абсолютного. Но лев замарал себя сотрудничеством с шакалом. И его статус хищника пошатнулся.

Уютный тихий осенний вечер. Мы с Кирой сидим в гостиной и пьем чай с тортом «Птичье молоко». Смотрим фильм «Мастер и Маргарита» в постановке Владимира Бортко. Хорошо! Редко когда выпадают такие вот спокойные вечера… Особенно после всего, что нам довелось пережить. В последнее время отношения у нас были напряженными, давало о себе знать отнюдь не лучезарное прошлое.

Это только в кинобоевиках главные герои живут долго и счастливо после совместно навороченной горы трупов. А в реальности все это оборачивается психозами и разладом в семье. Мы любили друг друга, но это оказалось сложно. Кира любила меня самозабвенно, но характер у нее был тот еще… Да и ваш слуга покорный тоже, чего греха таить, не отличался излишней кротостью нрава.

И я научился ценить такие вот вечера, уютные и тихие — пропитанные насквозь мещанством. Хоть во времена так называемого развитого социализма беспощадно, ломая копья, боролись именно с этим «пагубным пережитком буржуазного прошлого». А ведь людям просто хочется обычного душевного покоя, сердечного тепла и ласки. Расслабленности и тишины, света любимых и любящих глаз.

«— …И там тоже, — Воланд указал в тыл, — что делать вам в подвальчике? — тут потухло сломанное солнце в стекле. — Зачем? — продолжал Воланд убедительно и мягко, — о, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге, мастер, по этой. Прощайте! Мне пора.

— Прощайте! — одним криком ответили Воланду Маргарита и Мастер. Тогда черный Воланд, не разбирая никакой дороги, кинулся в провал, и вслед за ним, шумя, обрушилась его свита. Ни скал, ни площадки, ни лунной дороги, ни Ершалаима не стало вокруг. Пропали и черные кони. Мастер и Маргарита увидели обещанный рассвет. Он начинался тут же, непосредственно после полуночной луны. Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге.

— Слушай беззвучие, — говорила Маргарита Мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечерам к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.

Так говорила Маргарита, идя с мастером по направлению к вечному их дому, и мастеру казалось, что слова Маргариты струятся так же, как струился и шептал оставленный позади ручей, и память мастера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя…» [5] Булгаков М. Мастер и Маргарита. М.: Центрполиграф, 1988.

Звонок телефона прозвучал неожиданно — я никого не ждал, Кира — тоже.

— Кто же это мог звонить в такое время?

— Наверное, Воланд! — рассмеялась девушка.

Я поднял трубку. Кира редко ошибается, вот и в этот раз она оказалась права. Лучше бы мне позвонил сам Князь Тьмы…

— Алло, ты нам нужен, че-ло-век…

Ну, твою же мать!!! Долго меня не доставали кровососы, целый год. Здорово же я их тогда шуганул, в «Чумном форте». Черный Носферату, «афровампир», знавший еще Ганнибала, поплатился своей жизнью. Я вспорол его грудь и проткнул фамильным кинжалом. Благородный булат и аргентум справились с кровожадным исчадием ночи. Глава вампиров Санкт-Петербурга издох вместе с еще десятком более мелких тварей, расстрелянных мною из крупнокалиберного пистолета-пулемета.