Виктор Поротников - Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва

– Имейте в виду, бояре, коль осерчает Тохтамыш, то он простоит со своим войском здесь до первого снега и возьмет Москву измором, – вторил брату Симеон. – Не упускайте же возможность замириться с Тохтамышем. Иль мало вы хлебнули тягот войны? Иль по душе вам терпеть скученность и голод в осажденном граде?..

Воевода Копыл стоял на том, что верить Тохтамышу нельзя, а его послов нужно гнать в шею. Однако московские бояре были настроены на то, чтобы принять мир от Тохтамыша на его условиях. Обступив Остея, бояре теребили его за рукава объярового кафтана, требуя от него прислушаться к совету нижегородских князей.

– Когда еще придет к нам на выручку Дмитрий Донской с полками, – молвил боярин Корней Лыко. – И придет ли он вообще?

– Случиться может всякое, – заметил боярин Кудеван. – Иль ратные сборы надолго затянутся, иль разобьют татары Дмитрия Ивановича где-нибудь вдали от Москвы. Поэтому нам лучше не испытывать терпение Тохтамыша и принять его условия.

– Народу в город набилось очень много, от такой скученности могут болезни начаться, а эта беда пострашнее татарских стрел, – вставил боярин Богучар. – Нечего вола за хвост тянуть, други мои. Надо замириться с Тохтамышем.

Наконец Остей согласился впустить Тохтамыша в Москву. По лицу Остея было видно, что в нем самом зародилось сомнение относительно того, удастся ли Дмитрию Донскому собрать соседних князей под свои стяги.

– Поезжайте в ордынский стан, – промолвил Остей, хмуро взирая на Симеона и Василия Кирдяпу. – Скажите Тохтамышу, что московляне готовы открыть ему ворота.

За столом сидели четверо: суконщик Адам, его жена Прасковья, Агафья и повитуха Семефа. Прасковья осторожными движениями наливала в глиняные тарелки гороховый суп со свиным салом, умело управляясь с липовым черпаком. Перед ней на столе стоял пузатый, потемневший от копоти горшок, источавший аромат горячего варева.

Адам, подставляя свою тарелку, подшучивал над женой, которая, отмахиваясь от мухи, едва не толкнула локтем в лицо сидевшую рядом с ней Агафью.

Вдруг за дверью раздались торопливые шаги, и в следующий миг в трапезную вошел Всеволод в сером воинском плаще, в забрызганных грязью сапогах.

– Ты вовремя подоспел, приятель, – оглянулся на Всеволода Адам. – Похлебка еще горячая. Садись к столу.

Взглянув на мрачное лицо Всеволода, Агафья отложила деревянную ложку.

– Милый, что случилось? – спросила она. – Как прошли переговоры с послами Тохтамыша?

– Плохо дело, – ответил Всеволод, подойдя к столу и налив квасу в медный кубок из длинногорлого кувшина. – Бояре уговорили Остея впустить в Москву Тохтамыша.

– Как впустить? Зачем? – встрепенулась Семефа.

Всеволод осушил кубок с квасом и коротко пояснил, что Тохтамыш предлагает московлянам мир при условии, что они впустят его с небольшой свитой внутрь городских стен.

– Тохтамыш желает осмотреть Москву, – сказал Всеволод. – После этого Тохтамыш обещает увести свою орду в Степь.

Агафья и Семефа тревожно переглянулись. Прасковья застыла с черпаком в руке. Адам негромко ругнулся себе под нос.

– Кстати, от лица Тохтамыша с Остеем и московскими боярами разговаривали нижегородские князья Симеон и Василий Кирдяпа, – добавил Всеволод, отправив себе в рот кусочек хлебного мякиша. – Эти проныры поклонились в ноги Тохтамышу, а тот явил им свою милость. Тохтамыш якобы пообещал отдать ярлык на великое Владимирское княжение Дмитрию Константиновичу, отцу этих проныр.

– Подлое племя – эти суздальские князья! – Адам стукнул кулаком по столу. – Татары нашу землю топчут, а Дмитрий Константинович и его алчные сыновья стремятся перехватить великий ярлык у Дмитрия Донского!

– Тверской князь тоже изъявил свою покорность Тохтамышу, – криво усмехнулся Всеволод, жуя хлеб. – Небось Михаил Александрович рад-радешенек, что татары под Москвой стоят. Он же давно зуб точит на Дмитрия Ивановича!

– Что ж, мы – люди маленькие, не нам оспаривать решение Остея Валимунтовича, – проговорил Адам, размешивая ложкой суп в своей тарелке. – Что было, то было, а что будет – увидим.

– Сядь, поешь, – обратилась ко Всеволоду Агафья. – Да плащ-то с себя скинь.

– Я еще не сказал вам главного, – произнес Всеволод, оглядев всех сидящих за столом. – Перед тем как уехать в татарский стан, Василий Кирдяпа шепнул Остею, мол, Тохтамыш желает получить голову того русского ратника, который выстрелом из арбалета убил ордынского военачальника. Убитый ордынский вельможа был близким другом Тохтамыша.