Анатолий Афанасьев - Мимо денег

— Хорошо как у вас тут, Иван Савельевич… — гость поставил спортивную сумку у ног, улыбался беззаботно. — Тишина, благодать… Чем не рай!

— Именно так, — подтвердил Сабуров. — Вы приехали, чтобы мне об этом сказать?.. Все же с кем имею честь?..

— Не волнуйтесь, профессор. У меня нет дурных вестей. По крайней мере, для вас лично… Вот, пожалуйста. — Парень протянул удостоверение с гербом в кожаном темно-красном переплете.

Сабуров ознакомился. Сидоркин Антон Семенович, майор — и больше ничего. Но все и так понятно. Служба безопасности. Интересно чья? Документ не просроченный. И вроде бы не липовый. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

— Не понимаю, — сказал Сабуров.

— Там на грядках, вероятно, Аня Берестова, ага? — Майор ухмыльнулся довольно цинично.

— Вот что, милейший юноша, — Сабуров изобразил раздражение, которого не испытывал, — или вы по-человечески говорите, что вам нужно, или убирайтесь вон. Я не в том возрасте, чтобы шутки шутить.

Улыбка слетела с молодого лица.

— Извините, Иван Савельевич, но это как раз меня немного удивляет. По документам вам около семидесяти, а по виду не больше пятидесяти. Неужели так чудодейственно влияет свежий воздух и общество прекрасных дам?

Сабуров сказал себе: нет, это что-то другое. Это не черная метка от Микки. Послание от него, если придет, то совсем в другом варианте. А это явление скорее из области социальной психиатрии. Придя к такому выводу, он почувствовал облегчение и заговорил примирительно:

— Молодой человек, пожалуйста, соберитесь с мыслями и изложите, что вам от меня нужно? Я не спрашиваю, как вы меня разыскали. Понимаю, у вашей службы большие возможности. Но если пришли на прием, должен вас разочаровать. Я оставил практику и никого больше не принимаю.

Майор Сидоркин заново расцвел простодушной улыбкой, как цветок, на который капнуло утреннее солнышко.

— Не угадали, доктор. Возможно, мне пригодятся советы специалиста такого уровня, как вы, но цель моего визита иная. Можно сказать, противоположная. Это я хочу предложить свои услуги.

— Какого рода? Надеюсь, ничего криминального?

— Нет… Всего лишь в качестве охранника. За символическую плату. Харч, ночлег — больше ничего.

— Спасибо… Предложение заманчивое, но вынужден отказаться. С чего вы решили, что я нуждаюсь в охране?

— Не вы, доктор, скорее она… — Сидоркин вздернул подбородок в сторону огорода.

— Даже так? И какие у вас мотивы?

Сидоркин достал сигареты и с разрешения Сабурова закурил. Начал рассказ издалека, со скромного описания своих необыкновенных сыскных талантов, и без умолку говорил минут десять. Сабуров слушал внимательно, не перебивая, и лишь когда Сидоркин перешел к похождениям неуловимого вампира и подробностям своей встречи с ним, прогудел что-то одобрительное, словно наконец-то уловил в истории Сидоркина смысл. Закончил майор на горделивой ноте:

— В сущности, то, что я у вас, — это моя собственная инициатива. Начальство полагает, что я отбыл в отпуск для дальнейшей поправки здоровья. Если узнают, мне не поздоровится. Видите, я совершенно с вами откровенен, Иван Савельевич?

— И что же вами движет? — спросил Сабуров, уже имея свою версию ответа.

— Уточните, пожалуйста. Вы спрашиваете, почему я не поехал в отпуск?

— Допустим.

— У меня было время подумать над этим. Учтите, меня ожидал не просто отпуск, а рай земной, о котором я страстно мечтал, но… Не получилось. Есть причины простые, человеческие, их легко понять — побои, оскорбленное достоинство, мужская гордость и прочее, но есть еще кое-что, о чем трудно говорить, не рискуя показаться смешным. Вы умный, образованный человек, надеюсь, лучше других поймете. Я представляю это так. Мне встретилось какое-то допотопное, первобытное существо или — пожалуйста, не улыбайтесь — пришелец из иного, смежного мира, и во мне, в моем организме что-то соответственно отозвалось. И вот это странное, больное что-то, дремавшее во мне, ждавшее своего часа, теперь никак не успокаивается. Я весь прежний, но та часть моего естества, которая дремала, взяла вверх, руководит всеми мыслями и поступками. Жаждет новой встречи. Я уверен, что пока не выслежу чудовище, так и останусь наполовину безумцем… Что вы на это скажете, доктор? Есть у науки определение для такого состояния?

Сабуров ответил не сразу — и притом вопросом на вопрос:

— Зачем маньяку понадобилась именно Аня?

Сидоркин вздохнул с облегчением. Первый человек не усомнился в его здравом рассудке, и какой человек! Знаменитый профессор, светило. Но все-таки он уточнил: