Олег Приходько - Оборотень

Почему-то Рыбаков не задал себе главный вопрос, простой и сложный одновременно: если все это так завязано, то какую же пользу может принести рядовой опер из МУРа?..

— Заждался? — раздался голос совсем рядом. Из загустевших сумерек возник хмурый тип в пыжиковой шапке.

— Ну, пошли!.. — нетерпеливо бросил он.

Шел восьмой час вечера. Акинфиев и Зубров сидели в уютном кафе на проспекте Мира. Было немноголюдно — горожане предпочитали отмечать наступление Нового года дома, к тому же цены здесь кусались, и, когда бы не Зубров, Акинфиев ни за что не рискнул бы зайти в такое. Он вообще уже не помнил, когда в последний раз был в подобных заведениях.

— Полагаете, стоит вплотную заняться Кныхаревым? — спросил Зубров, налегая на салат из свежих помидоров.

Акинфиев с улыбкой смотрел на коллегу. Ему было приятно, что нашелся человек, который откликнулся на его просьбу, несмотря на выходной, предложил встретиться и в срочном порядке обсудить новые соображения. Он видел Зуброва своим преемником и достойным продолжателем, как говорили вроде бы совсем недавно, а иногда казалось — лет двести назад.

— Поделитесь сомнениями, Сережа. Зубров задумался.

— Шелехов этого не переживет, — усмехнулся он, помешивая ложечкой сахар в кофейной чашке.

— Почему? — возразил Акинфиев. — Мы продолжаем отрабатывать «серийную» версию. Просто пришла мне тут в голову одна мыслишка… Кныхарев ведь призывался в армию в один год, в один месяц и в один день с Черепановым, Конокрадовым и Авдышевым. Шестнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто первого года. И против этого не попрешь!

— Попрешь, Александр Григорьевич, — серьезно посмотрел на него молодой следователь. — Пусть вам не покажется обидным, но меня ваша теория не убеждает.

— Что так? В девяносто третьем банда выбросила из окна Оганесова — свидетеля по делу об ограблении ювелирного магазина в Дмитрове. А восемнадцатого августа сего года из окна вылетает Авдышев. Потом этот Гаврюшин, тоже водитель…

— Да, да, все это мне известно. Парафиновые потеки на кафельном полу конокрадовской кухни, так ведь?

— А потом нож…

— Увы, от ножей погибают не реже, чем от пуль. Одного пырнули, другого полоснули по горлу. И из окон выпадают чаще, чем хотелось бы.

— Хорошо, оставим как предположение. Но один и тот же день призыва — факт? И объединяет он уже четырех человек: отпетого убийцу и три жертвы.

За столиком рядом поздравляли кого-то с наступившим. За соседним бурно отмечали день рождения. В дальнем углу военный рассказывал анекдот.

— Да, — согласился Зубров. — Но в первом случае вы говорите о банде — есть свидетельские показания, есть заключения экспертиз, а в остальных — ничего. Вы просили поделиться сомнениями?.. Излагаю. Мне не нравится, что Кныхарев заботится о следах.

— Сам заботится? — торжествующе произнес Акинфиев, словно ему подбросили карту в масть. — Да Бог с вами! У него достаточно профессионалов. Которым, кстати, есть что терять, в отличие от главаря.

Зубров поднял рюмку.

— Александр Григорьевич, вы не знаете, какого черта мы с вами обсуждаем то, чем уже занялась ФСБ? — спросил он без иронии. — Да еще в Новый год?

— Знаю, — серьезно сказал старик. — Потому что в тот день они призывались не вчетвером. Нам нужно упредить новые убийства и для этого форсировать дело.

Зубров покачал головой. «Что ни говори, — подумал он, — трудно иметь дело с человеком старой закалки».

— Вы меня не так поняли, — улыбнулся он. — С Новым годом!

— И вас также.

«Вот если еще и Зубров станет меня попрекать устаревшими методами, — подумал Акинфиев, — то Ксения окажется права, и мне придется „сдирать копыта“.

— Ваши методы устарели, — угадал его мысли Зубров. — Не там ищете. Профессионалы, говорите? Как выражался Киса Воробьянинов, да уж! Профессионалы в банде придурка и наркомана?.. Не оставляющие следов, квалифицированные — Аркашку-Черепашку?.. Дешевого торгаша Конокрадова?.. Водилу Авдышева?.. — Он покачал головой, вздохнул и освободил конфету от яркой обертки. — Извините, не верю.

Акинфиев переждал, пока за соседним столиком займут места вновь прибывшие шумные посетители, и, выгнув бровь, тоном Зуброва парировал:

— Профессионалы?.. А разве я так сказал?.. Действительно, глупо. Профессионалы — и вдруг шофера Гаврюшина…

— Ну, там-то до профессионализма — как до небес!

— А в случае с Оганесовым? Кто он такой? Аптекарь. На языке моей молодости — провизор.