Сергей Зверев - Мятежный остров

– Машина перегружена! – воскликнул пилот.

– Вертолет еще троих не потянет! – сказал американец.

– Тогда поменяй мужчин на медсестру и старика, – хладнокровно продолжал Виталий.

– Хорошо. Я согласен, – ответил Генри. – Сеньор Фернандес, скажите своему повару, что у него конечная остановка.

– Нет! – закричал китаец.

Мистер Генри достал свой пистолет и направил его ствол прямо в сердце повару.

– Сейчас балласт нам не нужен! – тихо сказал он. – Проваливай!

Тучный китаец с дрожащими коленками начал спускаться. У него это получалось медленно.

– Поторапливайся! – Мистер Генри держал его на мушке.

Наконец повар спрыгнул на конек крыши, его поддержал отец Гарсия.

– Вместо него одного вы можете влезть втроем! – крикнул американец.

Первой на борт взобралась медсестра. Затем полез отец Гарсия. Сразу же за ним зацепился за веревочную лестницу Рождественский, чтобы из-за старика в него не могли целиться из вертолета.

– Аккуратно сдавай задом, и отлетаем, – приказал мистер Грин пилоту. – А ты Алонсо, как только я махну, сними этих ублюдков.

– Сделаю, – кивнул филиппинец.

Рождественский не стал дожидаться, когда отец Гарсия окажется на борту, и разжал руки.

– Давайте вниз! – крикнул он Харлампиеву и «белым братьям».

Те заскользили по влажной черепице вниз. Сам Виталий в воздухе сгруппировался и потом почти без брызг вошел в воду.

– Проклятье! – крикнул мистер Грин. – Алонсо, стреляй!

Из вертолета застрочил пулемет. Пули начали дробить черепицу рядом с Харлампиевым. Дмитрий бросился в воду, Алонсо отправил очередь за ним вдогонку, и вода в том месте, где нырнул россиянин, заклокотала, стала красно-бурой. Две три пули достали Харлампиева, перебили суставы рук, и, тяжело раненный, он не смог выплыть.

– Стоп! Не стреляй! Смотрим, где Карл! Фернандес! – закричал мистер Грин. – Ищем Свенссона!

Рождественский поднырнул под карниз крыши – там осталась воздушная подушка – и стал ждать.

Вертолет «наматывал» круги над тюремным двором, залитым уже успокаивающейся океанской водой. Мистер Грин приказывал подлетать к очередному человеку в оранжевой робе, которую видели на поверхности, но, убедившись, что это не Карл Свенссон, с раздражением выпускал несколько пуль из своего «Хеклера энд Коха» и кричал:

– Дальше!

Так погиб Полосатый Сантьяго, был ранен Ван дер Вендель…

– Мистер Грин! – воскликнул пилот. – Надо экономить горючее. Пора уходить на Палаван!

– Палаван подождет! – Генри увидел, что вода не только не перестала пребывать, а, наоборот, начала спадать. Американец и не думал сдаваться.

Мистер Грин заметил, что в военном городке от воды освободилась башня бывшей прибрежной крепости, где во время Второй мировой войны стояли противокорабельные орудия.

– Давай туда, – приказал он пилоту. – Высаживаем всех и летим назад.

– А как же мы? – запричитал сеньор Фернандес.

– И вы, и Пеллегрино тоже! Сейчас здесь будут отряды спасателей. Так что вы в безопасности.

Мистер Грин выгнал на башню и ненужного ему стрелка. С его обязанностями отлично справлялся Бальтасар Алонсо.

– Быстрее назад! – скомандовал американец. – Несмотря ни на что, мы не должны упустить Свенссона!

Вода отступила. Земля превратилась в топкую жижу. Экваториальное солнце быстро бетонировало почву. В ней навечно застывали убитые огнестрельным оружием, захлебнувшиеся, скончавшиеся от травм люди и животные. Между их телами лежали обломки каменных построек, доски, стволы и ветки деревьев. Появились новые овраги. Остров за несколько минут после того, как на него обрушилось цунами, был опустошен. Выдержали удар стихии мангровые леса, которые произрастают на прибрежной приливной зоне, и джунгли в центральной части.

– Нам надо идти, – сказал Цай Чжицзян.

– Куда? – удивился Батяня.

– Искать наших.

– Где? – спросил капитан Прошкин.

– Там, – показал рукой на джунгли командир китайских партизан.

– Как? – полюбопытствовал прапорщик Сазонов.

Чжао Саолунь приложил руку ко рту и резко и отрывисто прокричал, как кричит какой-то неизвестный российским десантникам обитатель тропических лесов.

Издалека на это крик ответили похожими звуками.

– Извините, нам надо идти, – забеспокоился Цай Чжицзян.

Прошкин первый спрыгнул со скоб лестницы на холм, за ним слез Батяня, а затем Сазонов уступил дорогу китайским партизанам.

– Да сивидания, товариси, – попрощались бойцы марксистско-ленинской армии Мао, – больсой удаци.