Владимир Колычев - В мире животных

Иринка чутко уловила перемену в моем настроении и поняла, что наболтала много лишнего. Какое-то время она смотрела на меня с открытым ртом, затем вдруг развернулась и выбежала из комнаты.

Я оторопело смотрел ей вслед. Что это значит – мама ночевала дома, но не всегда? И где она была вчера ночью?..

Я мог бы догнать Иринку, зажать ее в угол и хорошенько расспросить, но я посчитал кощунством пытать ребенка. Что за отец такой, который из-за глупой своей ревности может нанести психологическую травму своему ребенку? И без того практически не занимаюсь детьми, еще и дров наломаю…

Но мысль об измене острым колом засела в сознании, вопросы тараканами забегали в голове. Где же ночевала Варвара, пока я тянул срок? И где она позавчера провела ночь?..

Но, возможно, Иринка не так все поняла. Может, Варвара позавчера просто вернулась поздно? Может, Иринка в это время спала? Она вообще ложится рано.

Я сидел, а Варвара ударно выполняла трехлетний план, который сама же себе и задала. С подачи Затулина-Орловского задала. Может, Валера помогал ей в этом не только деньгами? Может, и делом помогал? Закроется с ней где-нибудь в гостиничном номере, и помогает, и помогает… Дома нельзя, там жена, а гостиниц в городе много. Отстегнул тысчонку-другую, и помогай аж по самое некуда…

Я дрожащей рукой схватился за телефон, позвонил Варваре. Она ответила практически сразу.

– Ты где?

– В кабинете у себя. А что?

– Да нет, ничего. Нормально все. Когда дома будешь?

– Отчет просмотреть надо. Ничего, если я его с собой заберу, вместе посмотрим?

– Да не мешало бы.

– Ну, тогда жди. Ты завтракал? – заботливо спросила она.

– Нет еще, только проснулся.

– Ольга Максимовна звонила, спрашивала, когда ты проснешься. Ты скажи ей, что уже проснулся. Хотя нет, я сама позвоню. Ты вниз спускайся. А может, меня подождешь?

– Подожду.

Я немного успокоился. В конце концов, Иринка еще ребенок и не понимает, что говорит. А спать она действительно ложится рано, и Варвара иногда возвращается поздно…

Я вспомнил, как повела себя Варвара в случае с Витей. Я повелся на уловку Гучкова, а она благоразумно остудила мой пыл. Я погнал коней на Витю, а она их осадила, поэтому я подъехал к нему относительно спокойной рысцой, поэтому и не дошло дело до греха. А ведь я мог смертельно обидеть Витю своим упертым недоверием. Считай, Варвара друга мне сохранила.

А теперь я должен был осадить коней, чтобы не задавить наши отношения с Варварой.

Я умылся, побрился, почистил зубы, спустился в кухню. Ольга Максимовна стояла у плиты, помешивая в кастрюле. На сковороде жарилось мясо.

– Не помешаю? – Я достал из бара бутылку виски, бокал.

Женщина одарила меня резиновой улыбкой. Вроде бы и наладились наши отношения, но все-таки она не совсем принимала меня в качестве своего. Видимо, всерьез считала Варвару своей невесткой.

– Нет, конечно! Завтракать будете?

– А разве Варвара не звонила? – Я поставил на стойку бокал, открутил крышку.

– Ну, звонила, – слегка смутилась она.

– Моя вина, – миролюбиво проговорил я, наполняя бокал. – Надо было самому спуститься, сказать. Но между нами, – я вспомнил вчерашнее изречение Скоромыхова, – собака зарыта.

– Какая собака? О чем это вы?

Я озадаченно поскреб за ухом. Антон Привольнов между нами зарыт, но как я мог называть его собакой в присутствии матери? Да и не собака он… Он же не знал, что Варвара моя женщина. Я сам тогда этого не знал…

– Зачем на «вы», не надо, я же вам в сыновья гожусь… Сколько вашему сыну сейчас было бы? Тридцать пять?

– Да, тридцать пять. Вы откуда знаете? Варвара говорила? – Ольга Максимовна растерянно смотрела на меня, забыв о своей стряпне.

– И говорила, и сам кое-что узнал… Варвара с вашим сыном в детдоме воспитывалась, так?

– Ну, если это камень в мой огород… – Ольга Максимовна отвела в сторону глаза.

– Нет, в ваш огород я залезать не собираюсь. Мне до вашего огорода дела нет. Они потом вместе в Москву отправились. В начале девяностых… А к вам они когда приехали?

– Ко мне?

– Ну, Антон и Варя родителей своих искали. Или нет?

– Да, искали. Варя не нашла, а Антон нашел…

– Как им там, в Москве, жилось?

– Ну, не знаю… Они говорили, что хорошо.

– Да вы не отвлекайтесь, Ольга Максимовна, – кивком показал я на плиту, – а то сгорит все. Я же просто так спрашиваю, чисто для разговора. Вот, захотелось вдруг душу отвести… Я это к чему все говорю… Детдомовские, они обычно грубые, даже дикие, а Варя – сама воспитанность. Ваш Антон тоже был таким же воспитанным?