Андрей Воронин - Слепой. Живая сталь

– Допивайте кофе, и поедем, – просто ответил Моралес. – Детали обговорим по дороге.

– Имейте в виду, я вооружен, – решительно отодвинув чашку, предупредил Чернышев.

– Я заметил, – с улыбкой сказал Моралес и, сунув в зубы окурок сигары, поднялся из-за стола.

Зима, от которой так ловко и изобретательно сбежал Игорь Вадимович Чернышев, даже не думала сдавать свои позиции, через плечо пренебрежительно поплевывая на календари. Температура воздуха оставалась минусовой даже днем, при ярком солнечном свете, а по ночам становилось по-настоящему холодно. Синоптики пугали новым похолоданием и очередным циклоном, движущимся из Европы, с абсолютно неуместной уверенностью заявляя, что наступления настоящей весны не следует ждать раньше апреля.

В спор с синоптиками неожиданно вступил шаман, о чем широкой зрительской аудитории не замедлил сообщить один из специализирующихся на мистике, паранормальных явлениях и прочей астрально-уфологической байде телеканалов. Шаман по имени Александр Потапенко прямо перед телекамерой провел ритуал общения с духами, во время которого просил их ускорить приход тепла. В заснеженной березовой роще, подозрительно смахивающей на городской парк, был разведен ритуальный костер, в который шаман торжественно положил подношение духам – пару кусочков магазинного печенья «Аленка». Печенья было маловато, зато запить его духи могли на выбор – чаем, молоком или водкой, которой предусмотрительный шаман запас целых две бутылки. Это выглядело вполне логично: духи, хоть и существа бестелесные, обитают на территории Российской Федерации, а значит, должны уважать обычаи и традиции страны проживания. Закуска градус крадет, гласит народная мудрость; судя по дальнейшему развитию сюжета, духи целиком и полностью разделяли это мнение.

Сопровождая каждое свое действие пространными комментариями на камеру, шаман Александр Потапенко прикурил от ритуального костра ритуальную трубку и сделал три ритуальные затяжки. Первую затяжку он выдохнул вверх, дав глотнуть табачного дыма духам воздуха; вторую выдул прямо перед собой, адресовав духам деревьев, травы, камней и прочих объектов, расположенных на поверхности земли – духам местности, как он выразился, – а третью послал себе под ноги, духам подземного царства. После чего заверил съемочную группу и телезрителей в том, что духи услышали его просьбу и твердо пообещали, что, вопреки прогнозам синоптиков, тепло наступит не позднее, чем через десять дней.

Случайно просмотревший этот сюжет Глеб Сиверов так смеялся, что едва не сверзился с дивана. Московский шаман с украинской фамилией ничем не рисковал, делая свое смелое заявление: на дворе стояло двадцать первое марта.

На дворе стояло двадцать первое марта – день похорон заместителя министра коммунального хозяйства Москвы Вячеслава Эдуардовича Ромашина. В отличие от первых двух жертв Слепого – Кравцова и Зарецкого, – которых, как дрова, сожгли в газовой печи крематория, господина Ромашина зарыли в мерзлую землю Новодевичьего кладбища, и можно было не сомневаться, что кто-то из столичных скульпторов в ближайшее время получит выгодный заказ на создание надгробного монумента. Их похоронили в разное время, в разных местах и при более или менее массовом стечении разного, не знакомого между собой народа. Тем не менее, Глеб был уверен, что между этими тремя людьми должна существовать еще какая-то связь помимо той, которую установил он сам, одного за другим аккуратно отправив их на покой вперед ногами.

Укрепленный за окошком спиртовой термометр показывал минус восемь. В рано наступившей темноте опять беззвучно сыпался мелкий кристаллический снег, неторопливо скрывая отпечатавшиеся на свежей пороше следы человеческих ног и обутых в зимнюю резину колес. Вымыв и составив в сушилку немногочисленную посуду, оставшуюся после одинокого холостяцкого ужина, Глеб выключил телевизор, который включил и настроил на фонтанирующий отборным бредом канал специально, чтобы хоть ненадолго отвлечься от своих раздумий. Его превосходительство хранил молчание, новых заданий не поступало, но поверить, что это уже конец кажущегося бессмысленным кровавого марафона, было нелегко.

Когда голос зачитывающей астрологический прогноз на завтра худощавой миловидной шатенки умолк на полуслове, на Глеба со всех сторон навалилась тишина пустой квартиры. Он множество раз ночевал один – в разных местах, с разным уровнем комфорта, в том числе и при полном отсутствии такового, – не испытывая ни моральных, ни стоящих упоминания физических неудобств. Но здесь, где каждый предмет напоминал о жене, одиночество было тягостным и странным, вызывая ощущение, похожее на то, которое должен испытывать человек, улегшийся спать абсолютно здоровым, а наутро обнаруживший, что у него недостает одной ноги.