Михаил Нестеров - Офицерский крематорий

Я сделал паузу.

– Ты, Карл, сейчас думаешь: какой срок тебе грозит за соучастие в убийстве одного человека? Ты узко мыслишь: твоя проблема в шестьдесят раз больше. Ровно в шестьдесят раз. Именно через эту призму посмотрят на тебя двенадцать присяжных заседателей, – задавил я его цифрами.

– Ты блефуешь!

– Мне-то это зачем?

– Значит, от меня тебе ничего не нужно?

– Ты можешь сообщить Кроссу о нашей сегодняшней встрече, но тогда у тебя не останется шансов. Помни, кто я, и ты услышишь замолвленное за тебя словечко.

Мне казалось, я неплохо, совсем неплохо надавил на «административный рычаг». Этот красивый, торжественный, неповторимый, личный момент я хранил рядом с вымпелами, грамотами, кубками и только сегодня вынес его, и он мне послужил защитой.

– Ты уедешь, а я останусь, – погруженный в свои неспокойные мысли, проговорил Карло.

– Дай мне довести дело до конца, Карл. Я веду честную игру, – повторился я. – Не сегодня, так завтра Кросс уберет и тебя. Ты свидетель, и ты можешь дать против него показания. Моя задача – спасти тебя, что я и делаю. Зачем? Затем, что ты – единственный, кто может спасти меня от веревки. Мы нужны друг другу. Понимаешь, о чем я говорю?

– Ты в бегах, тебя ищут, – оказывал сопротивление итальянец.

Я кивнул, соглашаясь с Карло, и глянул на часы: до закрытия ресторана осталось пять минут; в зале – не больше десяти человек, из них трое – за стойкой бара.

– Меня могут взять здесь и сейчас. И первое, что сделает мой столичный адвокат, – это допросит тебя как свидетеля. Тогда тебе точно не жить.

Карло налил мне еще водки. Я отказался.

– Что я должен сделать? – сдался он наконец.

– Передай Витторе: в этот раз пусть он не посылает Орсо следить за мной. После нашей стычки Орсо проследил за мной до «Тиффани»? Он доложил Витторе, а тот позвонил Кроссу?

– Зачем спрашиваешь, если и так все знаешь?

Я кивнул, получив ответ на последний вопрос: как Кросс обскакал целый табун взбесившихся от моей выходки оперативников? Ему просто назвали адрес гостиницы.

В этом книгохранилище я тщетно пытался поймать ауру Риты… Она где-то здесь. Она ускользает от моего внимания. Я «открещиваюсь» от определения «дух» и пытаюсь представить себе призрак, может, поэтому она избегает контакта со мной?..

Такие мысли могли зародиться только в таком, как это, месте. Здесь мой мозг и чувства работали по принуждению. Я как будто шел по тоннелю в надежде увидеть в его конце свет.

Я сидел на диване, ощущая на спине тепло вмонтированных в стену батарей и буквально весь превратившийся в слух, поэтому даже не вздрогнул от резкого щелчка дверного замка. В ровном темпе приподнялся на диване и, распластавшись на его спинке, не спускал глаз с двери. Только они, блестевшие в полутьме, могли меня выдать.

Дверь открыла другая рука, не Кросса. Тот был груб по натуре, и эта его черта заставляла других прикидывать возможные последствия от столкновения с ним. Эту дверь Кросс открывал на раз-два, а сейчас ключ в замке провернулся с заметной паузой: раз… два. Дверь приоткрылась, выпуская дежурный свет на улицу, и в помещение вошел человек.

Это был мужчина лет тридцати с небольшим, моего телосложения. Он задержался под лампой на пару секунд, оглядывая помещение и напрягая слух, тем самым дал мне время рассмотреть его и оценить его экипировку. Черная вязаная шапка надвинута на глаза, на бескровном, как мне показалось, лице выделяется крохотная бородка клинышком. Кожаная куртка расстегнута до середины груди, открывая на обозрение темный свитер. Черные спортивные брюки заправлены в полусапожки. Можно сказать, одежда была подогнана под него и не мешала ему свободно и бесшумно передвигаться, я также отметил такую деталь, как застегнутые и плотно обжимающие кисти обшлага куртки. И последняя деталь одежды – кожаные перчатки.

«Ну, что скажешь про него, Пашка?» – прозвучал в голове голос тренера. Этот парень как будто сошел с экрана и на манер последнего киногероя выискивал среди зрителей свою жертву. «Не знаю, что и сказать, тренер. Парень похож на профи».

Профи тем временем обошел помещение. И по тому, как он двигался и фиксировал свой взгляд на отдельных предметах, становилось понятно: здесь он впервые. ОН ВЫПОЛНЯЛ ИНСТРУКЦИИ, и в этих указаниях на первом месте – расположение предметов. Сейчас он сравнивал реальную картинку с той, что сложилась в ходе инструктажа в его памяти, и сложившийся порядок вещей стал для него «флажком», особой меткой. Он подошел к стеллажу и только там, достав из внутреннего кармана куртки фонарик, включил его.