Максим Шахов - Бомба под президентский кортеж

Молодой парень с синими наколками на руках пытался встать, но окровавленная нога его не слушалась. Кораблев прикинул расстояние и решил, что успеет добежать до этого типа первым. Тем более что раненый все свое внимание сосредоточил на тех двух, что бежали к машине и стреляли в нее.

Он успел в самый последний момент, когда рука с пистолетом поднялась, а за спиной одного из оперативников как раз появились две женщины с детской коляской. Они метались и не понимали, что происходит и куда бежать. Ударом ноги Кораблев выбил пистолет, а потом упал, обхватив горло бандита ногами и зажав его правую руку в тисках своих мощных рук. Подбежавшие фээсбэшники ловко обшарили пленника и положили его лицом на асфальт. Один стал выдирать из штанов раненого ремень и накладывать ему жгут выше раны в бедре.

– Ну все тебе, сука, – заорал Кораблев прямо в ухо задержанного и суя ему ствол пистолета в ноздри. Он сообразил, что сейчас от раненого можно получить максимум информации. – Все тебе, падла! Ты двоих наших парней завалил! Я тебе прямо здесь сейчас мозги по асфальту распущу.

То ли он орал сильно, то ли запах сгоревшего пороха, который забивал пленнику ноздри, то ли боль в ноге и вся безвыходность ситуации подействовали, но тот начал орать в ответ, причем орать «по делу».

– Я не стрелял… я стрелял просто так, для острастки! Это все Майкл с этим… с Бизоном… они тут что-то мутили! Я только на шухере должен был…

Через пару минут выяснилось, что раненого зовут Клыком, что Майкл, как называли первого убитого, который бежал из переулка, нашел его два дня назад и предложил дело. Обещал бабла много, потому что могло кончиться «мокрым» делом. А Бизона он не знает, да и не сидел Бизон, как ему показалось. А еще в машине, на которой Бизон сейчас уехал, лежал какой-то странный, толстый цилиндрический предмет. В таком в кино всякие чуваки в очках бумаги и чертежи всякие носят. Только у Бизона там было железо, и тяжелый он был. Клык решил, что Бизон – киллер и Майкл помогал ему тут кого-то пришить.

И тут Кораблев вспомнил девушку и Колыванова, которого сам толкнул к ней узнать, в чем дело, и оказать помощь.

– Берегите его, парни, – гаркнул Кораблев, – он последний свидетель.

Выбежав за угол, он увидел Колыванова, стоявшего на одном колене рядом с телом. Двое мужчин и заплаканная женщина что-то объясняли ему, сокрушенно крутя головами и размахивая руками. Из разбитого окна гостиницы уже таращились люди в униформе какой-то службы охраны.

– Что тут… – начал было Кораблев, но замолчал на полуслове.

Тут было все плохо. Девушка лежала на животе, неестественно вывернув голову набок, так что ее щека лежала на асфальте. Она как будто специально старалась прижаться к нему щекой. И на ее спине расплывалось вокруг маленькой дырочки на куртке большое кровавое пятно. И из приоткрытого рта тоже натекло прилично крови. Мертвые глаза смотрели жалобно и просяще.

– Тут все уже, – хмуро ответил Колыванов, поднимаясь с колен. – Люди вот говорят, что она из этого подъезда. И что тот парень выскочил за ней следом. Пойду гляну. Может, кому еще помощь нужна, может, там раненые.

– Старик там у нее был, – подсказал один из мужчин. – Дед ее, бывший военный. Она из больницы привезла его недавно.

Колыванов кивнул, посмотрел на напарника и прибавил шагу. Он зашел в подъезд, глянул вверх, насколько можно было что-то увидеть между лестничными маршами, и вытянул из кобуры под мышкой пистолет. Специальные кобуры позволяли одним рывком вниз привести оружие в боевое положение. Пистолет проскакивал вниз сквозь крепеж, где установленные жесткие небольшие упоры сдвигали во время этого движения предохранитель, а потом и удерживали затвор в заднем положении до полного извлечения оружия. Потом затвор вставал на место, вгоняя патрон в патронник. Удобная штука. Только что ты был безоружен, а потом один рывок пистолетом вниз сквозь кобуру – и в твоей руке уже оружие со взведенным курком и патроном в патроннике. Можно сразу стрелять.

Но сейчас это было бы слишком шумно. Тем более в тишине пустого подъезда старого трехэтажного дома. Прислушиваясь, Колыванов мягко взбежал на один пролет, потом на второй. Он без происшествий добрался до третьего этажа и сразу увидел приоткрытую дверь одной из квартир и дверной косяк, по которому провезли окровавленной пятерней. Все ясно. Значит, это его здесь ранили. А если его здесь ранили, значит, в квартире находится кто-то с пистолетом. Может быть, живой. И трудно признаться себе: то ли будет хорошо, что живой, то ли лучше не надо. Живой обязательно начнет стрелять. Обычно начинает.